В 1654 году боярин Федор Байков по поручению царя Алексея Михайловича Романова отправился из Москвы в Пекин, чтобы установить дипломатические и торговые отношения. Зимовал боярин со свитой в Аблайките, буддистском монастыре близ Алтайских гор.
В ходе междоусобицы джунгарских феодалов Аблайкит пал в 1671 году. По легенде, монахи спрятали в тайной пещере все самое ценное и ушли, надеясь, что рано или поздно вернутся…
Когда корону Российской империи надел Петр I, по пути Федора Байкова в 1714 году отправилась военная экспедиция подполковника Ивана Бухгольца, но джунгары вынудили его вернуться обратно. Через пять лет вверх по Иртышу снова двинулся русский отряд под предводительством майора Ивана Лихарева. Джунгарские набеги были отбиты, но обмелевший Черный Иртыш не позволил войти в Китай. Летом 1720 года Лихарев повернул назад и на слиянии Иртыша и Ульбы основал крепость Усть-Каменогорскую.
В Аблайкит монахи так и не вернулись, а о том, где спрятаны их сокровища, уже некому было рассказать. Пока об этом не спросили у Вещей книги…
У журналиста Сергея Князева год назад исчезла жена, во время экспедиции ее будто бы смыло бурным течением реки Убы, но тело не нашли, поэтому он и не смирился с фактом гибели. Сергей не верил, что Лизы нет. Он искал хоть какой-то знак ее присутствия в этом подлунном мире. Все его мысли крутились вокруг этой темы.
Перед вечерним эфиром Князев вместе с оператором Алексеем Алексеевым и режиссером Аллой Юдиной приехали в гости к 75-летнему художнику Михаилу Бобкову.
Михаил Никифорович взялся за кисть, когда вышел на пенсию. Появилось свободное время, и он стал писать картины. Вместо дорогостоящего багета воспользовался рамами от выброшенных черно-белых телевизоров. Он вставляет в них свои картонные шедевры, в результате получаются цветные телеэкраны, правда, с одной и той же картинкой – прекрасной, как природа, и наивной, точно мультик.
В ход у старика шли также и телевизионные корпуса. Художник распиливал их ножовкой, сколачивал и превращал в рамы. Кроме того, дядя Миша изобрел экологически чистый инерционный электродвигатель для автомобилей. Предлагал ввести в школьную программу новый предмет – духовную историю (или духовный мир). Издал за свой счет книжку о маме. Теперь пишет новую, которую назвал «Ошибки и грехи человека и человечества в современной цивилизации».
– Человечество, – утверждает он, – пошло по ложному пути…
Мысли у этого человека, как и его картины, простые, ясные и глубокие. Изо всех сил наивный художник хочет с помощью своих картин улучшить все человечество. Для этого он написал картину «Качели». На его качелях с одной стороны сидят влюбленные молодые люди, а с другой лежат автомобиль и сумка с деньгами. Последние перевешивают.
– Я тоже когда-то качался, – говорит Михаил Никифорович, – а теперь считаю, что деньги – большое зло…
– А это Христос, что ли? – спрашивает Князев, показывая на картину, на которой изображен человек в белых одеждах.
– Да, это «Ожидание второго пришествия Христа».
– Почему-то ваш Иисус больше похож на женщину?
– Ну, если судить по платью, то да, это женщина.
– А «Венецианская Венера» смахивает на нашего сантехника.
В ответ художник смеется:
– Ну, просите меня, молодой человек, я ведь не профессионал, а только любитель. Написал, как смог…
– Как вы думаете, – неожиданно спросил Князев, – мы встретимся с нашими любимыми после смерти?
Не раздумывая, художник ответил:
– Наши души обязательно встретятся…
По дороге на студию режиссер Юдина спросила у Князева:
– Ты все время думаешь о ней, да?
– О ком?
– О пропавшей супруге?
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты постоянно пытаешь своих героев одним и тем же вопросом.
– Есть ли жизнь на Марсе?
– Вроде того…
– А ты знаешь, я почему-то сразу поверил этому человеку. Я почти уверен, что наши души все-таки бессмертны. Подожди, я скоро докажу тебе это. Человек – это тот же телевизор. Или радиоприемник. Каждый настроен на свою волну. И эта волна вечна. Мне осталось выяснить, кто, когда и как задает ее? Между прочим, во всем мире давно поняли, что наивные художники – самые настоящие. Наивная картина не может быть злой. У наивной картины аура хорошая, она такая теплая и глубокая. Как детство. Вечно цветные телевизоры Михаила Бобкова – тому подтверждение. Что касается жены, то я действительно не могу поверить, что ее больше нет. Она как будто все время рядом, я как будто чувствую ее, ощущаю, вижу, говорю с ней. Иногда мне кажется, что еще немного, и мы встретимся. Обязательно встретимся…
