– Итак, незабвенная моя, мир изменился. Мы чувствуем это в воде, в земле и в воздухе… Зима близко. А это значит, что лесной зверь как никогда уязвим перед тоской и дикими инстинктами. И лишь мы можем спасти его от деградации!
Арчибальд поправил кружева на пышном воротнике бархатного камзола и вскинул полосатую морду к небу. Небо застыло облаками. Скунсиха Флора задержала дыхание и отгрызла половинку карандаша.
– Мы. Открываем. Театр, – возвестил енот.
Флора хлопнула ресницами:
– Вместо кар-волка?
Арчибальд скривился:
– Забудь про коворкинг – это социальный эксперимент, который доказывает, что среднестатистический лесной житель не готов к прогрессу. Но театр – это прямое воздействие на разум, а еще это духовная пища! Да-да! Что может быть лучше во времена, когда пищи материальной не хватает?
– … воз-дейст-ви-е, – старательно выводила скунсиха. – Так что там про еду?
– Эх, Флора, Флора, – вздохнул енот. – Тебе тоже не повредит знакомство с классикой. Начнем с «Красной шапочки». Это основа основ. Согласна?
Скунсиха неуверенно кивнула.
– Нам нужны: девочка в красной шапочке, мама, бабушка и главный злодей – волк. Всего четыре действующих лица, а какая драма! – Арчибальд прикрыл глаза. – Ах да, и еще охотник.
Флора вспискнула.
– Драгоценная моя, искусство не требует буквальных прочтений. Ты записала всех необходимых персонажей?
– Где ж я вам людей найду! К тому же – охотника! – возмутилась скунсиха.
– Шишки-пышки… В том и смысл театра, что кто угодно может перевоплотиться в кого угодно. Видовая принадлежность не играет роли, важны лишь личность и личина. Например, ты могла бы стать Красной шапочкой…
– Шапкой?!
– Это имя такое. В общем, тебе задание: взять в библиотеке сказку, изучить ее и объявить по лесу пробы!
– Что пробовать будем? – оживилась Флора.
Енот вздохнул:
– Актеров. Актеров на роль. Так что тоже готовься. Все. Жду вечером с отчетом.
***
– У нас там это… Волки возмущаются.
Флора смотрела в сторону и шаркала лапкой по земле, поднимая тучки пыли.
– Чего вдруг? – зевнул Арчибальд.
– Говорят, сказка показывает их… ну, в дурном свете.
– Что за глупости? Это же искусство! Сплошные метафоры, ничего конкретного! Так им и передай.
– А?
– Шишки-пышки… Объясни волкам, что главный злодей – это не какой-то конкретный волк. И вообще, возможно, не волк. Это, скажем так, некий собирательный образ зла. Абстракция!
Скунсиха озадаченно чесала лоб, и енот махнул лапой.
– Ладно, сам поговорю.
***
– Знаешь, полосатый, ты нам словами умными уши не заливай. Волк – это всегда волк. А в книге еще и описание подробное есть про глаза, уши, зубы. Никаких сомнений. Так что все свои «метафоры» оставь при себе.
– Но это же классика!
Серая стая смотрела хмуро.
– Клевета это возмутительная, а не классика! – фыркнул волк по имени Громила. – Чтобы хоть один порядочный волк сжевал бабку! Да ты представляешь, какое у нее жесткое мясо! Тьфу!
– Но…
– Никаких «но», – отрезал Громила, клыки его при этом сверкнули слюной. – И никаких шапочек в нашем лесу. Пусть даже и красных.
На этом разговор закончился. Был он воистину короток.
***
– Скажи мне, Флора, как жить, когда вокруг царит безграмотность… Когда образное мышление принесено в жертву стереотипам.
Скунсиха шмыгнула носом и промычала что-то неразборчивое. Арчибальд закрыл лапами глаза.
– Нигде не обрести понимания… Впрочем.
Он бодро вскочил и размял затекшие лапки. Кружевной воротник воинственно топорщился.
– Впрочем, не шапочкой единой… Обратимся к другому классическому произведению. Записываешь?
– Угу.
– Три медведя.
Флора подождала, а потом робко уточнила:
– Что – три медведя?
– Наша первая постановка будет называться «Три медведя»! Сказка есть такая. Знаменитая.
– Ага. То есть надо найти трех медведей?
–Зачем? Зачем нам три медведя? Нам нужны три актера! Причем один из них должен быть ребенком. Плюс актриса на роль Машеньки, но она не медведь, разумеется.
Флора хмурилась и загибала пальцы, пытаясь подсчитать, сколько кого нужно. Енот покачал головой:
– Ненаглядная моя, посети библиотеку. Ознакомься с фабулой…
– А?
– С историей. И объявляй пробы.
Скунсиха было облизнулась, но вспомнила, что речь не о еде, и умчалась выполнять поручение – подальше от переменчивого шефа.
***
– Там это… Мед…веди.
Флора запыхалась. С макушки лил пот.
– Что – медведи?
– Про…тив.
– Против чего?
– Сами… спроси…те.
Тут же из-за елей вывалился Топотун, медвежий старейшина. Каждый шаг его громыхал, как упавшее дерево. Флора хлопнула себя по лбу, явно вспомнив о важном деле, и юркнула в кусты. Арчибальд сглотнул комок в горле.
– Здравствуй, Топотун.
– Это ты нас на весь лес позорить вздумал? – рявкнул медведь.
– Я? Позорить? Какое-то недоразумение…
– Твоих лап дело?
Топотун тряс перед енотьей мордой наспех сляпанным объявлением об актерских пробах.
– Ну, скажем, это писала Флора, – ответил Арчибальд, недовольно разглядывая кривые-косые буквы и многочисленные ошибки.
