В далеком уральском поселке наступало раннее утро. Густой туман полз над Камой, принимая разнообразные очертания. А низко нависшие облака над куполом старинного собора Рождества Богородицы, возвышающегося на горе и поблескивающим позолоченным шаром и крестом на нем, растворяясь, принимали облик самой Богородицы.
Эрик Робертович любовался на это великолепие, стоя на берегу и не верил, что наконец-то он добрался до этих заветных мест, о которых ему не раз рассказывал его прадед и, посетить которые также мечтал его отец. Их рассказы воспринимались юным Эриком как захватывающая сказка.
Сказка начиналась, как все сказки словами:
Давным-давно, во времена Петра I, когда по Уралу бродили разбойничьи шайки, состоявшие из беглых крестьян и каторжников, приехали в эти места посланники купца Григория Строганова, которому присваивалось право на владение этими землями. Впоследствии сын его Николай Григорьевич построил плотину и завод. Но чтобы строить завод в условиях бесконечных угроз разбоя и для укрепления веры в дела «птенцов петровых», начали строить деревянный собор Рождества Богородицы удивительной красоты и полный тайн. Одним из посвященных в тайны строительства собора был пращур Эрика Робертовича Полякова, помощник итальянского архитектора отрок Казимир, послушный и усердный подмастерье пользовался полным доверием итальянца Паоло Лабади.
Паоло поклонялся таланту архитектора Микеланджело, воплощенному в соборе св. Петра и пытался совместить его идеи с русским стилем. Собор получился не большой по столичным меркам, но величественный с центральным куполом и колоннами, с боковыми порталами и центральным портиком. Крепкие стены собора обеспечивали защиту всем укрывшимся в храме, в случае налета разбойников. Но этого Паоло казалось недостаточно. Согласно практике строительства укреплений, кроме надежных стен создавались и подземные ходы-лабиринты, выходившие далеко за пределы стен. Такое же строительство организовал архитектор под собором. Мастер фортификационного дела Паоло Лабади знал секреты строительства подземных ходов, в его роду раньше были архитекторы, некоторые из них даже участвовали в создании хранилищ и лабиринтов под московским Кремлем во времена Ивана Грозного. И тогда было смутное время, требующее особых ухищрений и осторожности. Приехав в Москву, Паоло проникся величием православных храмов, красотой богослужения и искренностью православия. А вскоре он и сам из католической веры перешел в православие, которое считал, отныне, самой правильной и божественной верой, но главное, что привлекло архитектора в православие – это безграничное выражение веры в делах и в постройке храмов.
Так и начал творить на новом месте среди уральских просторов архитектор Паоло Лабади: спроектировал и построил собор с четырмя главами, с колокольней, с просторной средней частью и вместительным притвором для привлечения страждущих; но главное – он построил лабиринты подземных ходов и хранилищ, основной вход в которые был организован под плитами перед амвоном. Крутой спуск завершался тоннелем с выходами на поверхность в районе сада, принадлежащего управляющему заводом, в ротонде, а еще был выход в здании управления завода и дальше тоннель шел прямо к берегу реки Кама, которая привольно несла свои воды к Волге. (В 19-м веке на месте деревянного храма по проекту крепостного архитектора М. Подьячева был построен каменный храм Рождества Пресвятой Богородицы – гордость и украшение г. Чёрмоза.)
Отрок Казимир все запоминал и записывал, что доверял ему Лабади, словно знал, что не зря старается, ведь давно известно – раз строятся такие тоннели и тайники, то рано или поздно в них прячут сокровища, а тот, кто будет владеть этой тайной, в конце концов, будет и владеть богатством.
Дедушка Казимира принадлежал к тайному братству колдунов и владел искусством языческих магов. Заметив смышленость и любознательность Казимирки, дед начал приобщать его к некоторым таинствам и, вопреки законам православия, научил ряду заклинаний. Зная, что внук интересуется архитектурой, преподал науку охраны и поисков различных кладов прошлых лет и умению предвидеть будущие захоронения сокровищ.
Возле поселения, где строился завод, пробегала небольшая речка почти ручеек, бежала она по блестящим черным камешкам, которые играли на солнце разноцветными огоньками, так что казалось, что кто-то таинственный подмигивает, нашептывает, утешает. И так сладко засыпалось на берегу этой речки, и такие загадочные сны снились уснувшему, что люди прозвали речку Черная мозаика, а потом она стала зваться просто речка Чермоз. И поселок возле речки тоже назвали Чермоз. Поселок располагался на низком берегу Камы, отступив от самого побережья из-за затопляемых лугов, и, обогнув вновь построенный металлургический завод, взбирался на взгорье. Вся нижняя часть местности вокруг поселка была занята болотами и торфяниками. По утрам летом все видимое пространство заполнял густой рваный туман, а в темные осенние ночи над поверхностью болота вспыхивали фосфорные огоньки. Жители поселка, хотя и с опаской, ходили на болото собирать чернику, клюкву, морошку, но лишь в сезон, а в другое время избегали этих мест как черт ладана, только наоборот – здесь-то, по мнению многих, и водилась нечистая сила.
