Читать онлайн полностью бесплатно Владимир Фомин, Юлия Ден - Верная подруга Императрицы

Юлия Александровна была из дворянской семьи. Отец ее был генерал Селим Бек Смольский, а матерью – Екатерина Леонидовна, во втором браке Велицкая. В 1907 году вышла замуж за капитана 2-го ранга Карла Акимовича фон Дена (1877—1932), проходившего службу в Гвардейском экипаже (в 1916 получил в командование крейсер «Варяг», выкупленный у японцев), в это же время произошло знакомство с Александрой Федоровной. Императрица ценила её ум, рассудительность, спокойную уравновешенность. В императорской семье «Лили» назвали другом, такого звания удостаивались единицы. Император Николай II в феврале 1917 г. писал Александре Федоровне: «Видайся чаще с Лили Ден – это хороший, рассудительный друг. Александра Фёдоровна стала крестной матерью сына Лили – Александра Карловича (1908—1980), которого называла Тити и который стал именовать царицу тетей Бэби. Свою верность царской семье Юлия Александровна доказала во время февральской революции, она осталась в Александровском дворце и помогала Александре Федоровне в трудную минуту, несмотря на то что в Петрограде остался её сын.

Детство в Ревовке и в Крыму. Но любила я Ревовку и всякий раз, как отправлялась в гости к дяде, жившему в Ливадии, брала с собой горсточку земли со своей родины. Самым важным событием в жизни в Ревовке был приезд из Сибири дядюшки Хорвата, раз в год навещавшего мою бабушку. Он был начальником Сибирских железных дорог и занимал должность, которая соответствовала должности вице-короля Ирландии. Он был типичным представителем рода Хорватов – высокий, проницательные добрые глаза – и отличался большим умом. Когда он приезжал, я совсем не ложилась спать. Помню, как мы встречали рассвет. До Ревовки дядюшка добирался три часа утра. Очень трогательно было видеть их встречу с бабушкой. Они были очень привязаны друг к другу, да и я относилась к нему как к самому большому другу и любимому родственнику.

в Ревовке и в Крыму

В школе я не училась. Первым моим наставником был священник, но, так как я почти не знала русского (дома мы всегда говорили по-французски), а он не знал французского, я мало что сумела узнать. Зато мисс Райп, английская гувернантка, взялась за меня. Правда, мне представляется, что она находила нас весьма отсталыми людьми. Наш старый дом охранял ночной сторож. Его покашливание и тяжелые шаги я воспринимала как колыбельную. Всякий раз как сторож отправлялся на лодке в город, он довольно необычным способом «вызывал» горничную моей бабушки. Это был неграмотный крестьянин и время измерял по-своему. Он подходил к окну комнаты, в которой жила служанка, и сообщал ей о том, что в небе взошла такая-то и такая-то звезда. Посредством нехитрых расчетов девушка могла судить, сколько ей еще можно нежиться в постели.

Зима в Ревовке была чудесной порой года. Мне нравилось ощущение праздника, которое она вызывала, и я любила кататься на старинных санях – с узорами, с золочеными деталями. Сани современные – с коврами и медвежьими полостями – были не такими нарядными. У англичан сани всегда ассоциируются с волками, они воображают, что поездка зимой на санях в России непременно сопряжена со смертельной опасностью. Опасность, которую представляют собой волки, превращается в легенду. А между тем в нынешние времена волки встречаются лишь в местностях, удаленных от населенных пунктов.

Правда, в Ревовке придерживались старинного обычая и на ночь перед воротами конюшен вешали зажженные фонари, с тем чтобы отпугивать волков. Но однажды, гуляя по парку, как-то вечером я встретила ненароком волка. Прежде мне никогда еще не доводилось сталкиваться нос к носу с этими хищниками, поэтому я решила, что крупное серое животное – это собака. Я окликнула ее, бросилась к «милой собачке», чтобы поближе с нею познакомиться, но животное лишь взглянуло на меня исподлобья недобрыми зелеными глазами, а затем повернулось и потрусило рысцой прочь. Придя домой, я рассказала о встрече со странной собакой. Каково же было мое удивление, когда мой рассказ вызвал всеобщую тревогу, и несколько человек отправились взглянуть на следы. Оставшиеся на снегу отпечатки оказались типично волчьими, но нашего незваного гостя и след простыл.