Повесть
1.
Когда хочется отдохнуть, а не получается
Патрульная машина мчалась по трассе, разрезая сплошную стену дождя, который вот уже час низвергался с небес на окрестности, потерявшие очертания под темным ночным покровом. «Дворники» работали в усиленном режиме, с противным скрипом очищая лобовое стекло от воды и града, посланными на землю разгневанными на что-то силами небесными, но все равно, видимость была ужасная. Тусклые придорожные фонари и жалкий свет от фар самой машины не давали обозрения пути дальше, чем на три метра.
– Да, погодка, – угрюмо выдавил из себя водитель, младший сержант, недавно устроившийся на работу в милицию после срочной службы.
– Так жара же всем мешала! Все дождя ждали! Вот и получите ливень по полной программе, да еще и с градом в придачу! – возмутился сидевший рядом лейтенант, может быть, чуть-чуть постарше водителя.
– Я вчера детектив читал, французский. Там такой же дождь лил, а потом под колеса полицейского автомобиля неожиданно бросилась какая-то безумная баба, – подал голос с заднего сиденья третий милиционер.
– Типун тебе на язык, Иваненко. Сейчас накаркаешь, а у нас дежурство заканчивается, – прикрикнул на него лейтенант, продолжая смотреть в окно.
Несмотря на ливень и поздний час, по шоссе проносилось довольно много автомобилей, то и дело обгонявших милицейский УАЗик, окатывая его россыпью мутных брызг и фарами отвоевывая у темноты новые куски дорожного пространства.
– Вот черт! – выругался водитель, когда очередной лихач на белой «Ладе» оставил грязные подтеки на стекле. Спустя несколько минут он вдруг неожиданно воскликнул, всматриваясь вперед: «А вот и безумная баба!», затем резко затормозил, рывком открыл дверцу машины и закричал:
– Куда прешь, дура! Жить надоело?
Его крик утонул в барабанной дроби дождя по асфальту. Теперь уже и другие милиционеры заметили женский силуэт, отделившийся от беспросветной водной тьмы.
В отличие от мадам из французского детектива, прочитанного вчера Иваненко, женщина под колеса не бросалась, а медленно шла посередине трассы, навстречу пролетающим мимо машинам, таща за собой огромный матерчатый чемодан на колесиках.
Женщина была без зонта. Длинные темные волосы и легкий сарафанчик промокли насквозь и некрасиво липли к телу, подчеркивая явно не юношескую худобу его хозяйки и выдавая возраст «за тридцать». Но женщине было все равно. По ее лицу стекали слезы, перемешиваясь со струйками дождя и оставляя черные дорожки на щеках от некачественной косметики. Она дрожала: то ли от холода, то ли от страха.
Водитель выбежал из автомобиля, схватил женщину за руку, подхватил ее чемодан, и чуть ли не силой подтащил к обочине, туда, где остановил УАЗик.
Увидев работников милиции, незнакомка вдруг заголосила, поднеся ладони к лицу:
– У-би-ли-и! У-би-ли-и! Деньги отняли и у-би-ли-и!
Крик был настолько пронзителен, что сидевшие в машине люди вздрогнули. Лейтенанту очень не хотелось выходить в дождь, но он, злобно сверкнув глазами в сторону Иваненко, сделал над собой усилие:
– Гражданочка, успокойтесь, кого убили?
– Мужа моего убили! – еще громче крикнула женщина, вцепившись в руку водителя.
– Иваненко, провидец хренов, свяжись по радиотелефону с отделом, доложи дежурному, что тут гражданка заявляет об убийстве. Пусть они опергруппу пришлют.
– А я чё? Я что ли его убил? Обзывается еще, – нехотя откликнулся милиционер из машины.
– Какой адрес? – обратился лейтенант уже к женщине, но та только лязгала зубами и бормотала:
– Убили, убили.
Наконец до нее дошло, о чем спрашивают, она вздохнула и произнесла:
– Хутор Ковыли, улица Пионерская, дом два.
– Оперативная группа на выезде по другому преступлению, – снова подал голос Иваненко, – велели самим разбираться, пока они не подъедут.
«Правильно, когда закончится дождь», – подумал лейтенант, но вслух сказал:
– Объясни, что у нас дежурство заканчивается. Это – во-первых. А во-вторых, мы все-таки, патрульно-постовая служба, и уполномочены только составлять протоколы на дебоширов и пьяниц, и только за мелкие административные правонарушения. Убийства – не по нашей части.
– Все равно, сказали ехать и подключить местного участкового. Он в Ковылях живет, – безрадостно доложил Иваненко.
В хутор Ковыли никто ехать не хотел. Не то, чтобы он находился далеко от районного центра, нет, и пешочком часа за два можно дойти, но дорога туда вела грунтовая, почти не освещавшаяся редкими сохранившимися фонарями. Сам хуторок едва насчитывал полтора десятка домишек с приусадебными участками, разбросанными по мелкоовражистой местности с редкими тополями и вязами, гордо объединенных единственной улицей под названием «Пионерская». Он затерялся где-то посередине степи, примерно на одинаковом расстоянии от трассы «Волгоград – Ростов-Дон», самим Доном и рукотворным сосновым лесом, входящим в состав районного лесничества.
– Там, кажется дорога песчаная, не утонем, – с надеждой сказал водитель после того, как автомобиль тронулся с места и минут через пять свернул с шоссе в сторону Ковылей.
