В которой ведьма знакомится с пунктом, написанным маленькими буквами
«…для активации заклинания необходимо, чтобы ведьма была влюблена», – сообщил черный гримуар.
Я недоверчиво уставилась на пожелтевшую от времени страницу. Потерла еще недавно слипавшиеся от усталости глаза в надежде, что данная строка мне просто привиделась из-за тотального недосыпа.
Увы.
Строчка осталась на месте.
Коварный гримуар специально вынес этот пункт в самый низ рецепта заклинания, пометив необязательной для чтения звездочкой. Еще и такими мелкими буквами гад эдакий написал, что пришлось хорошенечко прищуриться и склониться к странице.
И чем дольше я вглядывалась в слова, украшенные изящными загогулинами, тем явственнее ощущала разившую от них издевку.
– Так, да? – прорычала я, уже догадавшись, что гримуар подленько мстил своей хозяйке.
И мне лучше всего побыстрее сообразить, за что конкретно, пока не побежали злопамятные проценты.
Вскочив, я сделала круг вокруг кухонного стола, заваленного уже подготовленными для зелья ингредиентами, на ходу вспоминая свои прегрешения перед вредной книгой.
На прошлой неделе я забыла убрать ее на ночь в бархатный футляр, и в отместку гримуар нарочно добавил в зелье от простуды один крайне интересный ингредиент.
Нет, жена мэра, которой и предназначался тот пузырек, не пострадала.
И даже чихать и сопливить перестала. Зато пошла такими крупными и яркими зелеными пятнами, что терялась на фоне цветущих кустов.
А прошлой зимой я спускалась по лестнице со второго этажа и оступилась где-то на середине. Инстинктивно взмахнув руками, я схватилась за перила и ограничилась только легким ушибом коленки. А вот гримуар пересчитал собой все оставшиеся ступеньки.
И месть его была воистину страшна.
Уж не знаю, как этот диверсант умудрился заменить пакетик с заваркой, но после пары глоточков той бурды, что он подсунул, я еще несколько дней ходила как поленом пристукнутая и – вот где действительно ужас! – причиняла добро местным жителям из глупого альтруизма, категорически отказываясь от отплаты.
Потом, правда, меня попустило, и я повторно прошлась по всем адресатам с требованием заплатить мне чеканной монетой, но противное доброе пятнышко на идеально черной репутации осталось.
Так и не вспомнив, чем в этот раз прогневала мстительный гримуар, я решила сразу зайти с козырей.
Вернулась на место, в задумчивости постучала ногой по доскам пола и с покорным вздохом сказала:
– Извини меня, пожалуйста.
Ноль реакции. Черный гримуар продолжал безмолвно лежать на столе.
– Хорошо… – Я сделала еще один нервный круг по кухне и вернулась. – Не знаю, что я натворила в этот раз, но обещаю, что больше такого не повторится.
Гримуар продолжил выразительно дуться на свою хозяйку, отказываясь принимать извинения без искреннего покаяния.
– Ну что ты хочешь?! – психанула я. – Чтобы я на колени перед тобой встала? Чтобы уговаривала и просила?
Книга на секунду задумалась, а после одобрительно зашуршала страничками, подтверждая, что таки да. Колени и мольбы ее полностью устраивают.
– Перехочешь! – отчеканила я.
Гримуар молча захлопнулся и щелкнул крохотным замочком, намекая на то, что сегодня мне его великой мудрости больше не светит. Я же в сердцах так резко дернула стул, задвигая тот под стол, что прищемила подушечку большого пальца столешницей.
Последовавший за этим вопль боли был далек от цензурного, не предназначался для чужих ушей и был подленько прерван внезапным стуком в дверь.
– Ведьмы нет дома! – проорала я о своем нежелании идти и открывать дверь, за которой стояли проблемы.
Почему я так уверена, что проблемы?
А кто еще может заявиться в дом ведьмы во втором часу ночи?
Стук оборвался. Я облегченно выдохнула, втайне радуясь, что так легко избавилась от визитера, но оказалось, что рано праздновать победу. Прошла всего пара минут, которая потребовалась неизвестному, чтобы спуститься с крыльца, обойти дом и забарабанить уже в кухонное окно.
– Госпожа ведьма-а-а… – трагически провыли с улицы, подтверждая, что успели разглядеть меня сквозь щелочку между неплотно сдвинутыми занавесками.
