Тернистый путь самопознания
В предлагаемой читателю книге представлены поэзия и проза Тамары Яблонской (21.05.1947—14.09.2017), незаурядной талантливой личности, обладавшей редким по своей манере художественным почерком.
Тамара Яблонская родилась и жила в Вильнюсе, окончила философский факультет Ленинградского университета, затем более сорока лет работала в Литовской национальной библиотеке, была автором изданных в Вильнюсе трех книг стихов и книги прозы, членом Союза писателей Литвы.
Романтический настрой, свойственный юности и усиленный у литературно одаренной натуры желанием приобрести нестандартный опыт, привели Тамару Яблонскую еще в старших классах школы в парашютный клуб, где ею были сделаны несколько десятков прыжков, а затем и на Север, на комсомольскую стройку под Воркутой, на которой она проработала год, одновременно сотрудничая в местной газете, где печатала репортажи и публиковала юношеские стихи, написанные еще в традиционной манере. Эти первые публикации и бесценный опыт, полученный в экстремальных условиях, послужили основой для восхождения по крутым ступеням литературы. Поэт быстро эволюционирует, ищет свой творческий путь и индивидуальный поэтический почерк. В результате этих поисков появляются стихи без рифмовки и знаков препинания, но в первой, вышедшей в 1990 году книге стихов «Вечные предметы» еще сохраняется заглавная буква в начале каждой строки, в дальнейшем и от этого поэт отказывается. Верлибры Тамары Яблонской полны ярких неожиданных метафор и держатся на стержне смысла, выстраданного поэтом.
Тамара Яблонская была философом не только по своей базовой профессии, но и по мироощущению, недаром основное направление ее поэзии можно назвать философской лирикой. Поэта волнуют вечные проблемы бытия и сознания, осмысленные и через конкретные бытовые реалии, и через экзистенциальные размышления и ситуации.
Уже в первой книге «Вечные предметы» поэт ищет во всем высший смысл и выражает свое творческое кредо.
«Есть вечные предметы / Звезды пространство жизнь / И время неустанно стучащее в виски / Узнать их недоступные тайны / Только это важно…»
«Кто идет один по минному полю / Тот любит в жизни странные вещи /Твоя сладость в том чтобы ошибаться и плакать /Отворачиваться от правил и не переставая верить».
«Говори слова которые бьют / Пока душа еще чувствует фальшь / Страдает от боли».
«Уйду из тонкого звона рифмы / По чистой воде вверх по ручью/ Туда не любят ходить поэты /…/ Там у ледяного истока / Просыплю песок языка сквозь сито / У слов отмою забытый смысл / Когда соберу по крупицам богатство / Легко переплавлю его в стихи /…/ Мало забочусь о легкости / и уж совсем забываю об изысканности / Выше всего ценю гармонию простоты».
Тамара Яблонская подчеркивает свою любовь к старине, и в том числе к готическому стилю, который она на протяжении всей жизни наблюдала в своем родном городе, и этот стиль был близок поэту не только эстетически, но и во многом определял мировосприятие:
«Нас воспитывает готика / Краснокирпичными вертикалями / Парящими звуками органа / Все стрельчатые башни / Возносятся к небу / Лишь устремленностью духа /…/ Отсюда привычка в крови против излишеств / Неприязнь к болтовне обжорству вещам».
«…не жду вдохновения / Мешаю упрямую глину слов / Ищу таинственный смысл».
Во второй книге «В луче Луны», вышедшей в 1993 году, поэта по-прежнему волнуют тайны творчества, самопознание и мир вокруг.
«Приходят друзья в жилище поэта / где на столе забыта бумага/ с единственным словом /…/ каравай времени огромен / пока его склюют / пройдет вечность / и слово на бумаге истлеет».
«Тишину в моем доме /…/ застихотворило /…/ рука не может оторваться / от плавных строф / оживших надежд».
«Как ветер и волна / взаимодействуют в уме простые вещи / мы… расчленяем опыт…»
«Мысль /…/ милосердно прячется в тени /…/ но гонг сердца невозможно успокоить».
Поэт слушает «хоралы моря», продирается сквозь «заросли букв», берет «пьяные краски» и принимает «опиум ночи», постигает, что «вечность дирижер вселенной», есть «благородные, но слабые помыслы на тонких рахитичных ножках», «для времени / не существует спецхрана», «газеты шумят/как тучи мошкары», и признается, что «волнует /…/ постиженье тайны».
«Я движусь в неизвестном направлении / говорю в пустоту /…/ я думаю иначе / и живу в стране / которой на карте нет».
Так больно и обидно, когда рассеивается мираж и мечта об Эльдорадо, которого с таким трудом «наконец достигли», оказывается обманом: «стоим потрясенные / видом пустыни». Однако Тамара Яблонская – философ-стоик, и она не сдается, несмотря ни на что:
«Еще далеко / надо пройти пустыню / догадливые запаслись водой / скупые тянут скарб и едят ночами / наивные угощают других / солнце регулярно всходит / на свою мучительную службу / а время стоит на месте / и ворует у самых слабых / остатки надежды».
Но трудно выдержать «груз медленно зреющего смысла» и иметь мужество признать: «Пожинаю посеянное / посеяно было немного / почва оказывалась неподходящей».
В третьей книге «Бельмонт и другие пейзажи», изданной в 1997 году, Тамара Яблонская продолжает исследовать и свой внутренний мир, и окружающие реалии, во многом противостоящие ее душевному и духовному настрою.
