Богиня зимы скучала в своих ледяных чертогах. Не радовали снежинки, живописно рассыпанные по ледяному полу, не веселили снеговики, исполнявшие для нее танец.
– Как же скучно! – вздохнула роскошная беловолосая женщина, поправляя на плечах белоснежное меховое манто. – Прогуляться, что ли, по мирам? Сделать кому-нибудь доброе дело? Как раз пришло мое время…
Она встала и прошлась по огромной сверкающей ледяной зале, вглядываясь в свои отражения в зеркалах. Каждое следующее демонстрировало ее новые наряды. Общим в них был лишь цвет – белоснежный.
– Да, вот так годится, – довольно улыбнулась богиня, вглядываясь в свои голубые глаза и поправляя пушистый воротник шубки.
Цокот каблучков эхом отозвался в зале, и богиня отправилась в свое традиционное зимнее путешествие по мирам. За стенами ледяных чертогов взвилась вьюга, а когда ветер утих, богини Цасси уже не было. Пришло ее время, время зимних чудес, время исполнения самых потаенных и заветных желаний.
– Ва-арь, – пьяненько протянула Ленка. Ее развезло уже давно, и сейчас она смотрела на меня своими огромными голубыми глазищами, в которых плескалось мартини.
– Н-ну? – отозвалась я.
– А всё же, ты хочешь замуж?
– Ленок, замуж хотят все нормальные женщины, – подняла я указательный палец. Присмотрелась к своему алому маникюру, сделанному в честь юбилея, и продолжила: – А те, которые не хотят, не нормальные, а лица нетрадиционной ориентации.
– Да чего это? – вскинулась Ира. – Я вот больше не хочу!
– Ключевое слово – «больше», – тут же оживилась Наталья. – Еще бы ты снова хотела замуж, это после того-то как почти год не могла добиться развода со своим гоблином.
– Не-е, – помотала головой единственная в нашей компании «разведенка». – Он не гоблин. Он такое существо… Слова приличного нет, назвать его. А материться я не буду. Я же приличная женщина.
Мы с подругами переглянулись и рассмеялись. Мы «приличными» не были, а потому Иркиного «козла» как только не называли. Она, кстати, была с нами солидарна, так как натерпелась от него по самое не могу.
– И все же, Варь. Ну вот скажи, каким должен быть мужчина, чтобы ты согласилась выйти за него замуж? – завела свою песню Ленка.
У нее имелась идея «фикс»: выйти замуж за богатого, красивого, умного, здорового, трудолюбивого, непьющего, некурящего романтика, к которому ни в коем случае не прилагалась бы свекровь. Естественно, таких удивительных персонажей ни на ее, ни на нашем пути не встречалось, а потому мы все (за исключением Иришки, выскочившей замуж по «залету» за своего однокурсника) благополучно оставались свободными птицами в поисках «достойного».
– Д-да! – поддержала Лену Наталья, которая тоже уже сильно опьянела. – Какой?
Взгляды трех подруг скрестились на мне в ожидании ответа.
– Самое главное, девочки, – нагнетая интригу, прошептала я, – чтобы он был… Знаете, как сказочный герой.
– Это как? – икнула Иришка.
– Ну, весь такой сильный, смелый, могучий, чтобы его боялись все, кроме меня.
– Ага, Темный Властелин! – расхохоталась Наталья, сбивая всю интригу.
Ленок и Ира зашипели на нее, чтобы не мешала имениннице признаваться в самой страшной тайне. Именинница – это я. Мы с девчонками отмечали мой юбилей, сидя в ресторанчике, наливаясь мартини, коктейлями и закусывая всё это обильными закусками. Родилась я в ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря. Правда, маменька постоянно путалась в показаниях, всё ж таки это было еще двадцать первое или уже двадцать второе декабря ровно тридцать лет назад. Говорила, что так натерпелась во время родов, что ей эти часы показались вечностью. В метрике мне в итоге написали двадцать первое, но маман каждый год скептически поджимала губы и говорила: «Вот чую я, эти медсестры наверняка что-то напутали и не посмотрели на часы. Быть такого не может, что ты родилась до двенадцати. Я точно помню, что мучилась всю ночь. Это же самая длинная ночь в году! Ночь зимнего солнцестояния!»
Но как бы то ни было, справляли мы мой личный праздник двадцать первого, а двадцать второго продолжали веселье, доедая сладости и вкусняшки, оставшиеся со вчерашнего дня. В более зрелом возрасте – на следующий день после банкета я мучилась похмельем.
– Да ну вас, – прыснула я от смеха. – Нет! Главное, чтобы он понимал меня и мою жизнь. Не пытался меня переделать, не требовал плясать под его дудку. Из меня ведь не выйдет девушки-колокольчика. И не девушка я уже давно, и цветочком никогда не была. Вы ведь знаете мой характер. И еще мне категорически не нужен такой, которого придется перевоспитывать. Я хочу жить полноценной, бурной, страстной жизнью, а не тратить свое время и нервы на то, чтобы сделать из неудачника – человека. Ну и желательно, чтобы у него имелась своя жилплощадь. Я маму очень люблю, но все же привести ей зятя в нашу квартирку – не вариант.
– Эх, – пригорюнились подруги.
Ни одной из них не хотелось плясать под чью-то дудку. Но по-другому не получалось. Учитывая наш возраст, молоденькие мальчики, которых можно лепить под себя, из окружения выпали. А взрослые мужики, которые годились бы нам в мужья, были заядлыми холостяками с уже устоявшимся мировоззрением и перевоспитываться не желали. Либо разведенными, которые, тем более не хотели снова оказаться под женским каблучком. Да что там под каблучком… Они и штампа в паспорте боялись как огня. Такие, как и наша Ира, «больше» не хотели. Также никому из нас не хотелось неудачника… Но… Много «но»!
