Липа не без любопытства поглядывала в сторону своего будущего жениха и старалась рассмотреть его как можно лучше. Насколько это было вообще позволительно молодой вампирше на церемонии обручения в XV веке. Во время знакомства девушке так и не удалось хорошенько разглядеть парня, а теперь ей положено было сидеть, потупив взор, и желательно, молча.
Чтобы соответствовать образу приличной невесты, Липа упёрлась взглядом в свою тарелку и считала количество лепестков на всех розочках украшавшего её узора. С молчанием дело обстояло сложнее, но Липа держалась – родители так много ожидали от этого брака, что ей было просто стыдно всё испортить.
На самом деле, обе семьи были заинтересованы в этом союзе: в доме у родителей Липы одна за одной подрастали сразу пять дочерей, которые не желали засиживаться в девках, а родители жениха даже не скрывали намерений поправить свои дела и положение в вампирском обществе за счёт внушительного приданого Липы.
Поэтому всё происходило очень стремительно – вечером девушка познакомилась с молодым польским вурдалаком, за которого ей предстояло выйти замуж, а уже ночью знакомство плавно перешло в помолвку.
– Горèслав Злыдневский, – неуверенно представился худощавый, как и положено всем приличным вампирам, высокий брюнет в торжественном упелянде, явно доставшемся ему от одного из своих старших братьев. При этом Горèслав даже не окинул взглядом будущую невесту. Вместо этого он старательно рассматривал носки своей обуви и, как за спасительную соломинку, мёртвой хваткой держался за рукоять фамильного наджака.
– Липа! Ну, то есть Клеопатра! – как-то уж слишком громко и весело выкрикнула девушка, чем смутила несчастного жениха ещё сильнее. Он стал бледнее обычного и даже немного отпрянул, но быстро взял себя в руки и крепче вцепился в наджак.
Знакомство молодых происходило на глазах всей родни, собравшейся по такому случаю в огромном зале дома родителей Липы. Они были богаты – её отец считался одним из самых уважаемых и преуспевающих русских купцов, а мать даже читала книги, занятие, по мнению отца, хоть и никчёмное, но не зловредное.
Именно книгам Липа была обязана своим именем – из них мать узнала о Клеопатре и назвала дочь в честь известной египетской правительницы.
– Баловство и только! – говорил отец, когда привозил в подарок супруге очередной очень дорогой рукописный или печатный экземпляр. Но книги были одним из немногих развлечений, кроме охоты, которые могли позволить себе вампиры в то время, поэтому упырь Кондрат старался ни в чём не отказывать жене и дочерям.
Единственное, чего не хватало семье Липы, это знатного происхождения, именно поэтому купец хотел выдать своих красавиц замуж за аристократов.
У самих же аристократов, приехавших сватать его дочь, наоборот, кроме знатного происхождения и изрядно потрёпанного временем и местными борцами с нечистью родового замка, ничего за душой не было. Как-то не задалось у них с богатством, не водилось оно ни у основателя рода Матеуша Злыдневского, ни у многочисленных его потомков, и богатая русская невеста со странным именем Липа была для них настоящим подарком судьбы.
– Наш Горек отличный охотник! – с гордостью констатировала пани Злыдневская, глядя на сына восторженным взглядом. – Как и его братья, впрочем, – не забыла отметить она. – У моих мальчиков зоркий глаз, отличная реакция, и они понимают друг друга с полувзгляда, когда охотятся вместе.
Пани Злата, хрупкая брюнетка с замысловатой прической, «осчастливила» этот мир, а конкретно обитателей нескольких соседних деревень, сразу семью новыми вампирами мужского пола, разрешившись в первый раз тройней, а во второй раз четвернёй мальчишек. Парни взрослели не по дням, а по часам, требуя все больше пропитания, моментально вырастая из одежды и уже стали задумываться о женитьбе.
– Мои любимые кровопийцы!.. – бывало называл мальчиков отец, собрав всю семью в гостиной во время праздников, когда отпрыски были ещё маленькими. При этом он улыбался и глубоко вздыхал, как бы вкладывая в свои слова ещё один, только одному ему известный смысл.
Пан Милош Злыдневский, глава семейства, имел сильную тягу к науке и искусству и значительную часть доходов от принадлежащей ему земли тратил на новомодные инженерные изобретения, проведение алхимических опытов и помощь учёным своего времени в поисках и переводе греческих математических рукописей на латынь. На безвозмездной основе, естественно.
– Это мой дар науке! – так называл пан Милош свои изыскания, при этом его взор устремлялся куда-то ввысь, а вся его фигура выражала гордость первооткрывателя новых земель.
