Вы не находите, что если отрешиться от ежедневной беготни, остановиться и непредвзятым взглядом окинуть нашу жизнь, то возникает множество вопросов?
Каких, каких – да каких угодно!
Можно философских.
Например: почему сейчас у нас нет счастливых людей?
Абрамович? Я вас умоляю! Во-первых, он не у нас. А во-вторых, жена ушла, оттяпав половину нажитого самым непосильным трудом, – это, по-вашему, счастье?
Нет, я же точно помню, что счастливые люди были. Правда, в прошлом тысячелетии. Кое-кто, заметив это, призывают рассуждать логически: мол, два нехороших коммуниста – один предал Россию, другой – просто продал, – сделали всех в стране несчастными. О чём тут ещё говорить?
Н-да, знаете, давайте этот сложную тему отложим – тут можно говорить до утра, а у нас столько выпивки нет.
Возьмём вопрос попроще: допустим, меняется ли человек, если чуточку постоит, глядя на направленную на него чёрную дырочку на конце ствола пистолета?
Не задумывались? А кто задумывается?
И Дима Хохлов был таким же. Вообще, про случившееся с ним можно столько вопросов назадавать! Мне его историю рассказывали все её участники, но, странное дело: один помнит одно, другой – другое, так что в результате, если заметите нестыковки, не возмущайтесь, это не моя вина.
Вот вы считаете, это нормально: для того, чтобы встретить, возможно, любовь всей жизни, надо сломать руку? И в тебя должен стрелять киллер? И ты постороннюю девушку вынужден называть своей дочерью, хотя зачать её если и мог, то только лет в четырнадцать?
Правильно, ненормально всё это, но на Диму свалилось – и что теперь делать?
Я вынужден отвлечься: кто-то там, в задних рядах вопит, что и в четырнадцать и можно, и делается сейчас у нас. Просто молчат все в тряпочку. А почему молчат? Потому что все понимают, что секс – это сейчас самое главное в жизни. У всех – от детсада до дома престарелых.
Это я преувеличил насчёт детсада?
Да на конкурсе детских танцев мамаши так размалевали своих шестилеток макияжем, что одна девочка сказала с печалью: «Всё, детство кончилось».
Вы вспомните рекламу на телевидении лет двадцать назад: доллар стоил шесть рублей, и потому самые большие проблемы в стране были с перхотью и кариесом. А сейчас что рекламируют, когда американская валюта выросла в десять раз? Виагру, феромоны всякие для поднятия духа и плоти у противоположного пола и всё такое прочее.
Вот вам ещё вопрос возник, прямо тема для кандидатской: «Влияние мировых денег на потенцию».
Хотя с другой стороны посмотреть: раз этим вовсю торгуют, так, может, с сексом у нас тоже, как и с остальным? То есть, на витрине всего вдоволь, а у тебя лично…
Ладно, пора перейти к рассказу о дне, когда жизнь Дмитрия Хохлова начала поворот. Но тогда, ни он, ни кто другой этого не заметил – кто придаёт значение каким-то случайностям?
В субботу был намечен сбор у Димы на квартире: на повестке стоял вопрос – идти в поход в горы или сплавиться на плоту по реке? Они в турпоходах проводили отпуск каждый год – Дима и его трое друзей. Двое из них, моложе его: Игорёк на восемь лет, Вова – на все десять.
А самый «пожилой» Анатолий Кириллович, – в обиходе: «Кириллыч», – уже перевалил через полсотни лет. Дмитрий познакомился с ним ещё в юности, и тот заразил его туризмом. Впоследствии и молодёжь примкнула.
Кириллыч – человек, конечно, своеобразный. Глянешь иногда – сидит, думает. И видно, что не о пустяках, а, как минимум, – менять масло сегодня или ещё отложить на недельку?
Я как-то прервал его размышления: о чём, мол, думы? А он, представьте, говорит: «Ты стихотворение «Гренада» помнишь? Там парнишка-хохол пошёл воевать, чтобы землю в Испании крестьянам отдать. И погиб. Так вот он автора стихотворения называет: «товарищ», а тот его – «приятель». Как говорит Вова: «Не хило, да?»».
Вова, как всегда, опаздывал, остальные накрывали на стол.
Тут сделаю ещё маленькое отступление: мужчины – по крайней мере, в нашей стране – делятся на «водочников» и «пивняков». Я понятно объясняю?
Первым главное результат: сразу жахнуть, чтобы мозги повело, а там уже можно быть и львом, и обезьяной, и свиньёй – кто до чего успеет эволюционировать.
Вторым, ясен пень, важнее процесс: тёплый разговор под неспешное употребление лёгкой жидкости.
Димина компания относилась ко второму типу. Конечно, жизнь сложнее формул: Кириллыч мог – по службе – поддерживать беседу и под умеренное возлияние крепких напитков, а Игорёк, когда попадал в сборище «водочников», запросто мог стать у них Акелой. И становился, чтоб ему пусто было!
Собираться всей компанией им удавалось нечасто, поэтому темы для разговоров накапливались.
И сейчас Игорёк, разделывая вяленого леща, жаловался Кириллычу, что когда в начале перестройки все кричали: «В СССР секса нет, в СССР секса нет!» – казалось, вот будет у нас секс, и наступит всеобщее счастье. А что мы имеем в результате? Секс есть – а счастья нет!
Кириллыч понимающе вздохнул, пояснив, что Игорёк не первый, кто мучается этим вопросом. Ещё в тысяча девятьсот четырнадцатом году Маяковский с товарищами издал «Манифест футуристов». Там говорилось: «Мир рушится, потому что женщины променяли любовь на роскошь».
