***
Мы ищем вечности, мы ищем торжества,
Крушим и воскрешаем все сначала.
И жизнь свою свалили в пиршества,
Забыв лицо родимого причала.
***
Солнце клонится к закату. Вечереет. Только ветер
Принужденными скачками продолжает долгий путь.
То подружится с мошкою, то он с птицами в совете,
То стремится в злом порыве между сосен пронырнуть.
И затихнет. Воздух стынет. Звезды сыплются рекою.
Тишина. И только совы потрясают сонный лес,
Что пред путиком случайным он подымется стеною,
Приютит его, накормит, приголубит как отец.
В том лесу ручей игриво, звонкой поступью стихии
Воспевает радость жизни, отражает блеск луны.
Безмятежные как птицы, чуть спокойны, но лихие
Волны чешутся о скалы и решимости полны.
***
Я притворюсь лучистым огоньком,
Сниму с рассвета мелкие разливы,
И подружусь на часик с ветерком,
И пропою вам новые мотивы.
Но это лишь когда я захочу,
Все остальное просто благомерно.
И только лишь тихонько промолчу,
Хоть знаю я порой, что это скверно.
И пусть упавший пепел на столе,
Мне безразлична вся эта интрига.
Я залатаю дыры на окне,
И не придет ко мне мой друг сквалыга.
***
Тяжелыми шагами с посохом в руке
Я возвращаюсь в мир боготворенный.
И замерев, как будто в старческом прыжке,
Взрываю этот рай незапыленый.
И скинув паранджу с нервозной дали
Едва ли я пойму их праздный мир.
И не поверит нам никто, что мы страдали,
И что у нас отсутствовал кумир.
Мне с запахом чужого омовенья
Дарил глупец фальшивые сапфиры,
И не поймет никак простого откровенья
Как пышны были сладкие зефиры.
***
Цветок золотистый раскрыл свои чары,
Он ожил и запах свой дарит тебе.
А я все сижу у засохшей чинары,
Сижу и пытаюсь играть на трубе.
Завяли цветы от абстрактного звука,
А мне все равно, лишь бы было о чем.
И к музе моей вдруг подкралась скука,
И больше не буду писать ни о чем.
***
Свою жизнь начинаем сигналами, боем,
Измеряем в часах и живем в бытие,
Окрестили себя в церкви сладостным воем,
Душу, отдав притом самому Сатане.
И пахали тела, оседлав мировую,
И смотрели в лицо, будто видел там
Бесконечно прямую правду нашу кривую,
Что хлестала и била по кровавым губам.
Мы взглядом измерим бескрайние дали,
Излечим рожденных, и вынесем суд.
Котомку прихватим, наденем сандалии,
Отпляшем свой танец и выпустим дух.
И плотным налетом блестит себе важно
