Читать онлайн полностью бесплатно Сергей Штерн - В остальное время

В остальное время

«В одном из писем Артюр Рембо говорит о том, что его задача – вернуть в мир «золотой век», где в противовес «новому времени» с его ложью, притворством и бюрократией, любой жест, движение, мысль становятся искренней и правдивой поэзией.

Книга издана в 2018 году.

© Сергей Штерн, тексты, фотография на обложке, 2018

© ИП Штерн С. В., 2018

* * *

Автор хочет сказать спасибо Вере Павловой, Марии Чершинцевой и Михаилу Штерну, без которых эта книга никогда бы не вышла, а также Шаши Мартыновой и Косте Дмитриенко – за выдачу лицензии на стихотворчество.


Часть I

Дождевая вода

«Поймал ее…»

Поймал ее на
слове, на обещании, ее обещания
подобны очищенным
яблокам, и сладко
знать наверняка, что не сдержит, ее
ложь подобна
клавишам
рояля, настройщик которого,
устав от звонков,
дерет
двойную цену. Об эту ложь она
умудрилась
разбить
пальцы в кровь, ее кровь холодна,
как спинка ящерицы,
облюбовавшей
перекладину под крышей номера
в отеле на Карибах.
Я надеваю очки
и смазываю ее пальцы обезболивающим,
удивляясь, какие они маленькие.

«Чтоб замутить…»

Чтоб замутить
с ней, мне даже не пришлось
подняться с дивана,
чтоб расстаться
с ней, от меня потребовались
все навыки
лицедейства.
Правду говорят – вход копейка,
а выход рубль, но
разве не
смешно, что в отношениях
ломать оказывается
в разы сложнее,
чем строить? Видимо, строим на
века, сами об этом не зная.

«Мужчины…»

Мужчины
избавляются от своих жестокостей,
женщины жестокости
свои хранят.
Я пытался каждую из своих насмешек
над тобой
забыть, а ты
помнить старалась до единого все
свои обманы. Дочки
уяснили давно,
что папа – это не тот, с кем живет
мама, а тот, с кем
она живет –
не папа. Бультерьер избавился от
сомнений, дочек хозяевами
назначив, ковер же,
купленный нами в Иране, был счастлив,
что его оставили на даче.

«Проснулся, но не встал еще…»

Проснулся, но не встал еще,
шебуршил ногами, потягивался, щурился, и
этого не было никогда.
Ты оделась уже, поцеловала меня
ледяными губами, убежала на работу, и
этого не было никогда.
Кофе или нет? Кофе с яичницей? Или просто
взяться за вчерашнее, в бутылке еще есть немного, и
этого не было никогда.
Мороз за окном. Зачем вообще выходить?
Казалось лучше остаться, я остался и курил, и
этого не было никогда.
В послевкусии весь фокус. Только с тобой
мог обниматься я даже когда ты уходила, и
этого не было никогда.
Какой смысл выбирать из того, что было? И кто
подобного выбора жаждет? Другое дело, думать
о том, чего не было никогда.
Так много времени. Все завалено временем.
Январское солнце пляшет в пустой квартире, и
этого никогда, никогда, никогда не было…

«Двадцать лет…»

Двадцать лет
назад я влюбился в женщину
с фамилией из
одного слога,
запретил друзьям шутить по ее поводу,
и даже
подружился
с бессонницей, а год назад я разлюбил
женщину с мягкими
волосами и
особенным, жутко серьезным взглядом,
и друзья
не шутят
по ее поводу, хотя меня бы это не задело,
а мои
отношения
с бессонницей теперь вконец испорчены.
Возможно, разницы нет
между
давним прошлым и недавним прошлым,
возможно, женщина эта
одна и та же,
а разница только в чертах моего лица,
в квартирах,
в сотне
купленных и выброшенных рубашек.
А больше – ни в чем.

Разлука

И вот она…
Персиковое дерево
цветет. Плоды и ветви.
…уезжает с новой рок-группой…
Персиковое дерево,
бархатистый плод эллиптической формы.
…в тур по всей стране, а я…
Персиковое дерево,
сидячие цветки, розовые и красные.
…остаюсь ее ждать, что мне еще остается, ведь…
Персиковое дерево,
ланцетовидные листья с зубчатой кромкой.
…только в этом возрасте…
Персиковое дерево,
морщинистая косточка с ямочками и верхушкой.
…настоящее отличишь от фальшивого.

«Туча из…»

Туча из
ниоткуда, град в пять утра в
июле, солнце,
будто
кирпич на голову, наблюдаешь,
и ужасно душно,
и сняла с
себя все, что можно было снять,
даже надела
побольше
на себя, чтобы побольше было
снять, и
наблюдаешь,
говоря псу – давай-ка сменим
простыни, но
сухих
простыней нет уже неделю, а пес
уснул три
холодных
душа назад и три пирога с капустой
назад, и наблюдаешь,
еще не понимая того,
что я, по ту сторону тучи, по ту
сторону
града, по ту
сторону солнца, уже понял – это не что
иное, как затянувшееся объяснение.

«Кофе на…»

Кофе на
чай, водку на красное,
сову на жаворонка, и
сработало.
Кричащую на сопящую,
пышку на худенькую,
рекламщицу
на училку, и сработало.
Тревогу на усталость,
многих на
одну, секс на сон, и
сработало.
Континент на
остров, фиаско на
победу, себя
на другого –
и тут, как назло,
работать перестало.

«Жареные кабачки! ну кто бы мог…»

Жареные кабачки! ну кто бы мог
про нее такое подумать?
Хотя что подумать я мог про нее?
Мы едва знакомы.
Солнце завалилось на завтрак
подобно давнему другу,
а масло пело песню скворчащую
на сковородке.
Никогда кофе с ложкой гречишного меда
не был настолько
вкусным. Кто мог подумать,
что ждало меня волшебное утро?
Да, счастья нет, но лучше всего
его имитируют несчастные.

«Порывался бросить…»

Порывался бросить
свою судьбу и уйти
к другой –
для такого решения
подходили все дни,
но особенно один.
Хотел высказаться,
с немотой надоевшей
расквитавшись,
для чего вспоминал
разные слова,
но особенно одно.
А проснувшиеся руки
слепо шарили
в поисках близости –
для этого годилась
любая женщина,
но особенно одна.

«Случалось, они…»

Случалось, они
не могли больше терпеть
и мчались к нему
домой во время
обеденного перерыва,
ради каких-то
минут.
Иногда не было где
припарковаться,
часто не
работал лифт, зимой
приходилось возиться
с заиндевевшими
ботинками, шарфами,
колготками,
а хуже всего
подводила страсть,
начинавшая стесняться
На следующую страницу
Ваши рекомендации