Мои родители, и о происхождении фамилии
Родители мои особенно о себе ничего не рассказывали.
Все, что я узнал об их прошлом, – результат моих изысканий в чудом сохранившихся нескольких бумажках, которые-то и семейным архивом не назовешь… Итак:
ОТЕЦ – ТЕРЛЕЦКИЙ ДАВИД ЭММАНУИЛОВИЧ, 1903 года рождения.
МАТЬ – ТЕРЛЕЦКАЯ ЛИЯ ЕФИМОВНА, В ДЕВИЧЕСТВЕ ЛИРИСМАН, 1905 года рождения.
Оба они происходили из украинского города Умани – уманчане.
Фамилия Терлецкий относится к так называемым «топонимическим» фамилиям, то есть образованным от названия места, где проживали первые носители этого прозвания. В далекие времена такая фамилия обычно присваивалась человеку, когда он переезжал на новое место жительства. За ним закреплялось некое прозвище, потому что на вопрос: «Откуда он?» часто отвечали, например: «Да он из Терлица. Он – терлецкий». Таким образом, потомок человека, обладающего прозвищем «терлецкий», со временем получил фамилию Терлецкий, которая произошла от названия местечка Терлица Липовецкого уезда Киевской губернии.
Исследования в области популяционной генетики показали, что среди евреев встречается минимальное количество однофамильцев, то есть большинство носителей фамилии ТЕРЛЕЦКИЙ связаны между собой родственными узами и являются членами рода Терлецких.
На территории бывшей Российской империи фамилия Терлецкий встречалась только в Умани. Значит, наш род по папиной линии происходил из Умани.
Об Умани, о своем родном городе, ни родители, ни бабушка – мамина мама, которая жила с нами, – ничего не рассказывали. Кроме разве что о парке Софиевка. Вероятно, это было такое потрясающе красивое место, о котором родители не могли умолчать и часто вспоминали. Да, действительно, это был прекрасный парковый ансамбль, построенный графом Станиславом Потоцким для своей жены Софии.
А еще Умань была известна тем, что здесь находится могила зачинателя брацлавского хасидизма рабби Нахмана из Брацлава, правнука основателя и одного из известнейших лидеров хасидизма цадика Бешта (Баал Шем Това).
Как и во многих местечках, маленьких городках со сложившимся еврейским населением, в Умани евреи говорили на идиш, еврейском языке ашкеназов – европейских евреев. Мама и папа прекрасно знали идиш, но говорили при мне только по-русски. Переходили на идиш, когда хотели что-то скрыть от меня.
Мои будущие папа и мама до женитьбы. 1928 год.
Все-таки из каких-то давних разговоров мне удалось узнать, что папа мечтал стать военным. Молодому двадцатилетнему парню почему бы и не послужить в Красной Армии?
Вот об этом свидетельствуют несколько порыжевших старых фотографий, на обратной стороне которых есть пометки папиной рукой, что они сделаны во время лагерных сборов в Умани летом 1924 года. На этих снимках настолько мелко запечатлены многочисленные участники этих сборов, что разобрать кто есть кто невозможно.
Вот один из таких снимков с несколько более крупным изображением. Предположительно, папа сидит на первом плане в середине.
В то время в Умани находилось управление 2-го кавалерийского корпуса Украинского военного округа Красной Армии, командиром которого был знаменитый Григорий Котовский.
Не поэтому ли папа увлекся верховой ездой? Он прекрасно управлялся с лошадьми и упряжью. Так и представляю, как этот голубоглазый блондин гордо скачет на вороном жеребце! Но не случилось… Военным папа так и не стал: из-за сильного плоскостопия он не мог бегать, только ходил, по-чаплински расставляя ступни. Но все же военнообязанным он числился, правда, в «почётном» звании писаря.