Читать онлайн полностью бесплатно Вландрий Геклов - В гостях у странной сказки

В гостях у странной сказки

Кто, спрашивается, не мечтал попасть в сказку. Вот Иван Петрович Семёнов и попал. Только сказочка эта оказалась какая-то странная, неправильная. Не совсем та, где мёда корец да венец под конец.

Озорная повесть-сказка для подростков преклонного возраста
(без пролога, но с двумя непредсказуемыми финалами, четырьмя эпилогами и одним поэтическим приложением)

Посвящение

Вацлаву Ворличеку,

режиссёру замечательного телесериала «Арабелла», с благодарностью.


Пояснение

Россия, 2000-ые. ПЕРЕстройка уже отгремела, ПЕРЕдел и ПЕРЕстрелка в разгаре, ПЕРЕкличка ещё впереди.

Перечисление

Иван Петрович Семёнов – провинциальный российский интеллигент; достойный наследник гайдаевского Шурика.

Серафим Евграфович Семирамидский – чокнутый профессор; в смысле гениальности и феноменальной рассеянности, достойный конкурент жюльверновского Паганеля.

Илья Муромец – былинный богатырь.

Кощей Бессмертный – сказочный персонаж.

Вовочка – персонаж позднесоветского школьного фольклора.

Баба-Яга – фольклорный элемент.

Колян (он же Патрон) – злоумышленник № 1.

Штопор – злоумышленник № 2.

Степан Бутербродов – старший лейтенант милиции.

Всякое совпадение с реальными лицами и событиями – не более чем преднамеренная случайность.

Вот вы говорите:
«Живётся, как в сказке!»
Но сами судите,
Легко ли в ней жить,
Когда в этой сказке
Нельзя без опаски
Из-за неясностей,
И непонятностей,
И неизвестностей,
И неприятностей
(Ой, как это всё сложно!
Но в этом-то и прелесть!)
Нельзя без опаски
Ни шагу ступить.
Смешные и странные
В сказке порядки.
Здесь всё по-другому,
Всё как-то не так.
Куда ни заглянешь —
Сплошные загадки.
Куда ни посмотришь,
Ну, куда ни посмотришь, —
Сплошной кавардак!
В. А. Левин, песенка Алисы из м/ф «Алиса в Зазеркалье»

Глава Первая, из которой следует, что даже самые необычные и удивительные события начинаются крайне обыденно и заурядно

Разбудит утром не петух, прокукарекав, —

Сержант поднимет – как человеков.

В. С. Высоцкий,
«Милицейский протокол»

Хотите – верьте, хотите – проверьте, но эта удивительная, фантастическая, я бы даже сказал, фантасмагорическая история, полная захватывающих приключений и невероятнейших происшествий началась в обыкновенном провинциальном… медвытрезвителе.

Да-да, не удивляйтесь, уважаемые читатели. Именно в стенах этого, если так можно выразиться, лечебно-оздоровительного заведения (чьим гостем, возможно, доводилось бывать и вам) завязался клубок диковинных событий, коренным образом перевернувших не только жизнь героя сего повествования, но и ход всей мировой истории.

Нет, вы не подумайте, будто герой наш какой-нибудь пропащий пьяница, или, не приведи Господи, алкоголик. Вовсе нет. Просто так получилось, что…

Впрочем, постойте. Давайте обо всем по порядку…

* * *

Тонкий солнечный луч сверкающей спицей пронзил засиженное мухами оконное стекло и, отразившись в мутном треснувшем зеркале, юркой белкой проскакал по стоящим в шахматном порядке панцирным кроватям.

Прыг-скок,

прыг-скок,

прыг-скок.

Не ведая преград, бойкий зверек солярной породы шустро вскарабкался по обшарпанной, видавшей виды этажерке, ловко перемахнул с неё на выкрашенную в цвет морской капусты тумбочку, а уже с оной стремительно десантировался прямиком на макушку расположившегося в дальнем углу человека.

Обладатель углового койко-места никак не отреагировал на вторжение непрошенного гостя. Он мирно спал, изредка издавая громоподобные хрюки и руладообразные чваки.

Неугомонный солнечный грызун осторожненько соскользнул с темечка, повис на оттопыренном ухе золотистой клипсой, затем, хохмы ради, лизнул хрюкающе-чвакающего спуна в поросшую жесткой каштановой щетиной щёку. Никакого результата. Тогда огненно-рыжий хулиган принялся щекотать упрямому соне ноздри. Опять-таки безуспешно. Оставалось последнее средство, и оранжевый озорник не отказал себе в удовольствии им воспользоваться. Он ухватил дрему за длинные белесые ресницы, оттянул хорошенько веки и выверенным движением залихватски полоснул лежебоку по глазам солнечной бритвой…

* * *

Иван Петрович Семёнов вскочил, что ужаленный. Сон как рукой сняло.

Не по-осеннему яркое солнце слепило, словно электрическая лампа на допросе у следователя НКВД. Перед глазами плыли радужные круги, голова гудела, точно огромный колокол, в который что есть мочи колотил небезызвестный нотр-дамский горбун. В горле пересохло, а во рту будто кошки, извиняюсь, нагадили. Порой Ивану Петровичу казалось, что кошкам явно пособляли собаки, а, возможно, даже и мыши с голубями.

– Где я? – Семёнов ошалело оглянулся по сторонам.

Пол. Потолок. Четыре стены, выложенные некогда белым, а ныне – желтоватым в разводах кафелем. Задранная невесть на какую высоту узкая бойница единственного, почему-то зарешеченного, окна. Застеленные казенным проштампованным бельем панцирные кровати. Этажерка времен, уж коли не очаковских, и не покорения Крыма, то наверняка эпохи передачи Таврического полуострова Украинской ССР. Пошедшее паутиной микроскопических трещин зеркало, подозрительной расцветки тумбочка и шаткий, не вызывающий абсолютно никакого доверия табурет. Вот и вся вам обстановочка. М-да…

Гробовая тишина и еле уловимый запах хлорки придавали и без того убогому, малоуютному помещению похоронно-траурный вид.

– Неужели я почил в бозе и меня, то есть мое бренное тело, поместили в морг?!

Ивана Петровича аж передернуло от такой совсем не радужной перспективы.



Ваши рекомендации