В новую книгу Сергея Фомичёва вошли стихотворения последних лет. Этого самобытного поэта легко узнать по особой интонации, где глубинная русская песенность сочетается с лирической повествовательностью. В текстах Фомичёва – размышления о жизни, о собственной судьбе, о человеческих чувствах. Основой для этого являются его впечатления, как чувственные, так и визуальные.
Два дня молчания и долгого мычания,
Невыпитой бездонной пустоты,
Я не в себе, устав от расставаний,
И мне неведомо теперь, где Ты.
С этого катрена Фомичёв начинает погружать нас в сладостный мир своих образов. Мир этот весьма разнообразен. Здесь, например, мы видим острое лирическое высказывание, где поэт делает нас соучастниками своего одиночества, но при этом не позволяет потерять надежду. Вообще общий тон поэтики Фомичёва светлый, несмотря на драматические сгущения некоторых конструкций и плотность лирического контекста, чаще страстного, нежели умиротворённого. Свет для него – это конечная цель метаний человека, достижим он или нет, не так важно, главное – идти по этой дороге. Фомичёв приглашает читателя в путь. И, я уверен, читатель не пожалеет об этом путешествии.
Не только чувственная сфера влечёт Фомичёва, не только из своего внутреннего мира он выбирает эмоции, одной из ключевых составляющих его эстетического поля является впечатление как таковое и его художественный анализ. Вот стихотворение об Атлантическом океане. Посмотрите, каков его объём.
Я видел океан, он призрачно прекрасен,
Где Лиссабон и тысячи огней,
Он дышит тайнами, безудержно опасен,
У старых берегов, на родине своей.
В его глубинах роковые бездны,
И, как бы ни пытался человек
Постичь его природу, бесполезно —
У гордых сердцем не такой разбег.
Ему нет дела, что скучают сёрфингисты,
Когда он спит, укрывшись пеленой,
Ему нет дела, что вчерашние фашисты
В потомках грезят новою войной.
Сегодня ночью он стонал и бредил,
Бросался на пустынный дикий пляж,
А я не спал и слушал его бредни,
Смотрел в окно и думал, что мираж.
Сколько эмоций сумел поэт сплести в один узел! Тут и восхищение стихией, непостижимостью её мощи, её превосходством над человеком, и исторические отсылки к периоду португальского диктатора Салазара, и тонкое наблюдение над соотношением стихии и тех, кто пытается её покорить, и классическое придание природной стихии человеческих черт. Многозначность и многообразие – одна из привлекательных черт творческого портрета Сергея Фомичёва. Каких тем он касается? Конечно, его завораживает природа. Его тонкие крымские зарисовки, несомненно, корнями уходят в поэтику Максимилиана Волошина. Философичность также занимает большое место. Наблюдая за миром и природой, он иногда делает выводы о природе человека, и эти выводы идут в большом русле поэзии, но снабжены индивидуальной неповторимой интонацией.
Гончарный круг моей души,
Остановиться не спеши,
В руках умелых глины ком
Заставит думать о другом.
О том, как в глиняный сосуд
Густые вина потекут
И он за праздничным столом
Вдруг обнажит судьбы излом.
Фомичёв работает в силлаботонике. Ему вполне уютно и комфортно в ней. Новизну он ищет в каноне, и это заслуживает особых слов. Он никогда не позволяет себе банальности, он не приемлет издёрганность эксперимента. Он ткёт свою ткань красиво, степенно, с достоинством. Он как никто знает, что такое влечение ритмичной строки, её круговая энергия, и я, читая, иногда почти физически ощущаю эту силу, подобную силе прибоя и силе ветра, этим прибоем движущей:
Я жду весну, весна меня утешит,
Прольёт на потаённый сумрак свет,
В моём саду вмиг оживут скворешни
И заиграет белых яблонь цвет.
Фомичёв – человек и поэт зрелый. Он понял мир, понял правду о нём, но находится в системе координат, где творчество – основа всего, и именно в этом он мыслит счастье. Его опыт приводит к мудрости, и этой мудростью он стремится поделиться. Книга изобилует такими стихами, где есть формулы житейского поведения, ненавязчивые, но убедительные и выверенные. Его понимание России сугубо мессианское, он не просто заражает нас восторгом от природы России, как, например, в стихотворении о Байкале:
Там повсюду вечность,
И в мороз, и в зной.
Наша скоротечность
Кажется смешной.
Он рисует свой образ Родины, где каждое дуновение воздуха свято, где пространство рождает ощущение, что вечность здесь рядом, и что пока человек не осознает свою малость перед величием России, жизнь его не продолжится. Также бережно, детально он описывает Москву, под его пером город становится местом поэтического бытования, инструментуется, полифонически звучит:
Улица-шкатулка,
улица немая,
Провожаю взглядом,
в мыслях обнимаю.
Смотрятся друг в друга
купола и храмы,
На Москве дремотной
слышен плач Адамов.
Уходя далече,
люд простой, бояре
