«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники»» – приятный женский голос сообщает мне, что нужно поторопиться выйти. Извиняясь за нерасторопность, протискиваюсь к выходу, пассажиры недовольно смотрят на меня с немым вопросом – «Ты че, мух ловила, командировочная?»
Радуясь своему освобождению, выхожу из вагона на станции Красносельская.
Спешу.
Боковой взгляд цепляет фигурку плачущей девушки, она сидит на скамейке, смотрит в одну точку. По лицу текут подкрашенные тушью слезы.
Моя совесть не даёт пройти мимо.
А если у девушки все в порядке со здоровьем, и сейчас она переживает глубокую душевную драму? Вот бросил ее любимый человек и развернёт меня с моим участливым видом на все четыре стороны: поспешайте дамочка, не оглядывайтесь.
Нерешительно обращаюсь: «Девушка, Вам плохо?»
Она медленно переводит взгляд, но не на меня, куда-то в строну. Снова потекли слёзы.
– Там труп лежит, – огорошила меня девушка.
В голове пронеслось: случилась трагедия, или «трагедия – трагедия». По шкале несчастий трагедия – смерть от сердечного приступа на перроне, а «трагедия-трагедия» – когда тебя переезжает поезд.
Признаюсь, что ни к одному развитию событий я сегодня не была готова. Планов на этот день у меня было много. Сначала я хотела посетить выставку импрессионистов, и отметить это событие шикарным немецким штруделем из соседнего кафе. Но с утра позвонили из нашего районного психоневрологического диспансера и жестким голосом не принимающим отказа поручили забрать их алкометр с поверки. Отказать отечественной психиатрии я не решилась, а вдруг что случится, и так они мне все припомнят. Поэтому импрессионистов и штрудель я немного сдвинула с первоочередных задач, но не переставала о них мечтать . А тут труп!
– Девушка, а где он лежит? – аккуратно спрашиваю и при этом оглядываюсь вокруг.
– В вагоне он. На полу лежит, руки в стороны. – снова принимается всхлипывать девушка – Его уже накрыли, значит труп точно мёртвый.
Меня всегда пугала внезапность. Я не люблю ночные звонки, которые предвещают плохое. Что тут говорить про смерть, которая вот так выщелкнула человека вот так, мимоходом.
Девушка продолжает ловить ртом воздух, глаза сверлят одну точку. Мимо идут и идут люди, и мне бы тоже пойти.
Но я не уйду. Моя натура состоит из неудержимого желания хоть немного побыть в драме и проявить участие.
– Девушка, наберите воздуха побольше и потихоньку его выдохните, – придумала тут же я. Ни в одном из руководств по первой помощи этого не прописано.
Она послушно повторила. Глубоко вдохнула, и со свистом медленно стала выпускать воздух. При этом ее щеки надулись как два теннисных шарика. От этих действий видимо ей стало легче, и она смогла говорить.
