1. 1
- Долго это будет продолжаться? – ненавистный голос жены бьет прямо в затылок.
Долив стакан, отодвигаю полупустую бутылку дешевой водки. Усмехаюсь про себя зло и ядовито. Не поворачиваясь, опрокидываю огненную вонючую жидкость в пустой желудок. Я еще помню, как дорогой алкоголь мягко и бархатно течет по венам, заполняет приятным теплом тело, аккуратно расслабляет и дарит вкус к жизни. Но это дорогой, а не данная ширпотребная шваль. Водка шарахает прямо в кишки, как будто минует желудок и сразу огненно шпарит потроха. Мой любимый напиток теперь.
- Пошла отсюда.
- Я-то уйду, - швыряет она пакет с едой на стул. – У меня сил больше нет с тобой жить. Неудачник!
Пачка сигарет в крошево. Табак хламом разлетается по убогой кухне. Ненавижу это слово. Ненавижу!
Я впитываю ранящее значение каждого адского дня моей гребаной жизни. Каждый чертов день! Мне внушают это все, кому не лень потоптаться по душе. Шаркнуть с садистским удовольствием. Указать на то, какое я дерьмо. Выделиться на этот фоне и возвыситься.
Твари.
Доливаю остатки и выпиваю.
- Иди постель стели.
Нервный, злой, истекающий ядом смешок ударяет в затылок. Я знаю, да. Помню, что в последний раз мы спали, как супружеская пара, много месяцев назад. Но сегодня все по-другому. Я докажу этой стерве, что я еще силен. Покажу ей небо в алмазах. Растираю в пепельнице окурок вонючей сигареты и встаю из-за стола.
Комната едет перед глазами. Выпитый алко скашивает напрочь. Хватаюсь за край стола, чтобы не упасть, но не получается. Опрокидываюсь вместе со стулом.
- Придурок! – припечатывают злые слова. – Я уйду от тебя. Надоело! Я устала вытягивать нас из дерьма, понял? Что ты сделал в своей жизни? А? Купил эту квартиру, которую превратил в бедлам? Да ты даже ремонт мне не дал человеческий сделать. Все боялся, что картины твои жуткие не туда повешу. Мазня эта... Кому она нужна? Бегаешь с работы на работу, - щелкает зажигалка и по комнате разносится запах ее сигарет. – Начальство тебя не устраивает. Не ценит. С чего ценить? Да что ты можешь вообще? Я устала. Задолбалась тебя тянуть. Да пошел ты!
- Заткнись, дура.
Что она понимает в моих картинах. Идиотка. Только я знаю, что там и зачем. Их никто не понимает, не может разгадать смысл. Это только мое. Мое! И никто не смеет. Никто!
Жена уходит, громко стуча каблуками по паркету. Долбит в виски ее цокот. Морщусь. Кобыла, так и не научилась танцующей походке. Хлопают дверцы шкафа, шелестит постельное белье, которое она бросает на тахту.
- Иди ложись. Проспишься, поговорим о разводе. Я сегодня здесь в последний раз остаюсь.
Все, что она лепечет воспринимаю затуманенным мозгом абсолютно без чувств. Ну значит пришла пора расставаться. Такое бывает. С трудом иду в ванную и умываюсь. Держась за стену, дохожу до продавленного дивана. Падаю на спину и смотрю в потолок. А может выпрыгнуть с балкона и все? Задергала меня такая жизнь. Просто в доску загребла. Прикрываю глаза и пытаюсь отрубиться.
Не получается. Как всегда, перебираю в голове свою судьбу, словно четки отщелкиваю. Унылая дрянь. Известные факты плывут, как ручей, обрастая с возрастом разными эмоциями, приправлены прожитым опытом.
Нелюбимый сын, нелюбимый ученик, нелюбимый работник и нелюбимый муж. И еще это постоянное чувство того, что я ощущаю не только реальный мир. Мне вдобавок видится что-то за гранью. Как выяснилось говорить об этом нежелательно, потому что люди не принимают данного факта. Я пробовал, диагноз для общества получился не очень хороший.
Рассматриваю потолок, по которому движутся причудливые тени. Они пляшут свой странный страшный танец. Похожи на чудовищ. На черных, гибких, страшных чудищ.
С трудом фокусируюсь на размытом пятне. Мой мозг словно электрическими волнами окатывает, потому что в самом центре снова вижу образ мерзкой старухи. Липкий пот выступает не только на лбу, по всему телу влажные потеки ощущаю. Опять она. Опять!
Страшно, но взгляд отвести не могу, притягивает меня.
По мере того, как всматриваюсь, ощущаю как подо мной словно живой движется диван. Чертово прокрустово ложе. Пружины плавно движутся, пытаясь прорвать ветхую ткань. Еще немного и они вопьются в воспаленную спину. Может я сплю? Да, это явно кошмар. Просто он очень реалистичный.
Сонный паралич может...
Сознание плавает и меркнет. Кисельное состояние овладевает все сильнее. Старуха на потолке уже вертит своим страшным лицом. Вон ее седые космы свисают. Они все длиннее… Длиннее.
Позвать жену? Крикнуть ей? Бесполезно.
Старуха смотрит. Она всегда смотрит до самого утра. Сверлит своим взглядом, шевелит проваленным беззубым ртом. Знаю, за мной приходит. Хочет забрать, но я не готов пока. Не в этот раз. Ведьма кивает на картину, стоящую в углу без подрамника. На ней девушка. Я нарисовал ее уже давно. Не знаю зачем. Не знаю!
В такой же ублюдский осенний день что-то подняло меня и заставило это сделать. Разрыв гору холстов, нашел лучший по качеству. Кисть словно сама вырисовывала длинные вьющиеся рыжие волосы. Они огненной копной ложились ровными выверенными мазками. Оттенки мешались и накладывались так искусно, что на тот момент окончательно уверовал в свой талант, понял, что гений. Соединив синие оттенки, создал исключительный цвет глаз. Пушистые ресницы, яркие полные пурпурные губы…
