Позвонили из больницы, мой старик слег. Говорят сердечный приступ, в таком возрасте это очень серьезно, попросили срочно приехать. После разговора с врачом мысли путаются, у него никогда не было проблем подобного характера, мы созваниваемся почти каждый месяц, никогда, никаких жалоб… всегда считал Фрэнка крепким, ворчливым стариком, даже мысли не допускал о подобном – и тут такое.
Позвонил Джеку, объяснил ситуацию, он хоть и строгий начальник, но в экстренных ситуациях всегда старается идти навстречу своим сотрудникам. Пришлось взять отпуск за свой счет, ну да это не страшно, главное, что бы с отцом было все в порядке.
Заказал билеты на первый утренний рейс. От нервов дрожат руки, о сне и подумать противно. По телеку, как всегда, сплошная ерунда, волна протестов и демонстраций «зеленых» на западе страны, особенно сильные волнения, кипят в Финиксе. Что-то по этому поводу мелькало в новостях пару недель назад, какие-то документы, связанные с исследованием вирусов, всплыли – став достоянием общественности. Пресса по своему обыкновению раздула из этого целый пожар. Как по мне так это все, выеденного яйца не стоит.
Позвонил Анне, хотел предупредить о своем отъезде – все впустую. Мы поссорились три дня назад, поэтому не было ничего странного в том, что мне никто не ответил. Наверно эта ссора станет последней, больше терпеть ее наставления о том, как должен выглядеть и вести себя «настоящий мужчина» мне уже не под силу. Отчего интересно все девушки, как только почувствуют, что ты на них запал начинают пытаться диктовать свои условия? Или может это только мне так «везет»?
Странно, уже много лет не вспоминал о дневнике, в юношестве он помогал, сосредоточится перед важными событиями, или успокоится, если выдавался нервный день. Потом после окончания учебы в университете я забыл о нем на долгие годы и вот, вновь решил вести записи. Должен сказать – этот метод действует, упорядоченная запись событий этого безумного дня потихоньку расслабляет, за окном уже глубокая ночь, нужно принять несколько капель успокоительного и немного поспать перед вылетом.
Из аэропорта незамедлительно поехал в больницу, но смог увидеть только Фрэнка лежащего на больничной койке окруженного кучей различных аппаратов и с ног до головы облепленного проводами. Врач сказал, он не приходил в сознание с момента приступа, так же очень высока вероятность осложнений. Ближайшие сутки должны определить выберется мой старик из этой передряги или нет.
Я спросил можно ли что-то сделать и сообщил что готов на любые траты и любые соглашения. Но ответ был однозначным «Все возможное, уже сделано, теперь остается надеяться только на крепость его организма и его способность переживать подобные потрясения».
Выйдя из здания больницы, долго сидел на скамейке неподалеку, мимо проходили люди мелькали лица. Многие из них куда-то спешили, возможно, на работу или свидание, некоторые просто гуляли, наслаждаясь прекрасным погожим днем, десятки лиц, фигур, проплывали мимо. Вот девушка, высокая, красивая в простом ситцевом платье, проходя мимо, обратил на меня внимание, улыбнулась, просто и открыто, но всмотревшись в мое посеревшее отрешенное лицо, ее улыбка тут же померкла, отвернувшись, пошла дальше по дороге.
Вчера были похороны. Близкой родни у нас с ним давно уже не осталось, есть совсем дальние родственники, где-то на севере страны, да и то, контактов с ними отец отродясь не поддерживал.
Проститься с ним пришло с дюжину местных стариков, с которыми он общался, да десяток парней из стрелкового клуба. Пострелять Фрэнк всегда любил, значительная часть денег, которые он зарабатывал, тратилась на покупку различного оружия, снаряжения и взносы в местную стрелковую ассоциацию.
Он умер утром, двадцать первого, врачи несколько часов пытались его вытащить, но так и не смогли. Доктор с потемневшим, усталым лицом, выйдя из реанимационной палаты, покачал головой, это короткое движение оглушило, сильнее тысячи самых громких слов, мир вокруг поплыл, смазываясь, превращаясь в картину безумного абстракциониста, затем он еще что-то говорил, но я уже его не слушал. Первые минуты все вокруг казалось нереальным, как во сне. Я опустился обратно на жесткий, больничный стул, стоявший у стены коридора, на котором просидел в ожидании все последние часы.
Затем была нескончаемая череда проблем, которые нужно было решить, организация похорон, вступление в права наследства, еще какие-то юридические заморочки. Только вчера на похоронах когда гроб с телом Фрэнка медленно опускался на дно могилы, я полностью осознал происходящее. Приехав с церемонии под вечер, разделся и долго стоял под душем, горячие струи массирующие спину, хоть немного помогали расслабиться. Потом сидел в кресле глядя в ночное небо, до тех пор, пока не показались первые лучи солнца, после чего поднявшись, пошел спать.
Проснулся только в конце дня, на душе стало немного легче. Осмотрелся, дом отца был достаточно просторный, гостиная, на диване которой, вчера заснул, была размером немного меньше моей городской квартиры. Спальня тоже была большой, еще пара комнат, в которые даже не стал заглядывать, в другое время этот дом, мог, показался роскошным, но не теперь. Хотя здесь на окраине, нужды экономить пространство не было.
