Снег падал огромными хлопьями, которые кружась в воздухе, плавно опускались на землю. Чистая, яркая белизна слепила глаза. Человек поднял голову в тщетной попытке увидеть кусочек неба. Сверху – медленный танец снежинок, внизу – неподвижное белое покрывало. Потеряв счет времени и не ориентируясь в пространстве, человек отчетливо помнил конечную цель, вынуждавшую двигаться дальше. Груз ответственности не столько давил на плечи, сколько толкал в спину. Главное успеть. Он обязан найти Его; вопрос «как?» потерял смысл. Не надеется, потому что в такой ситуации надежда глупа, но верит, потому что вера – последняя надежда. Последний шанс, последний путь. Нога в очередной раз с легкостью провалилась в мягкую вату пока другая с трудом выбиралась из снежного капкана.
Домик на отшибе
«Ку-ку», -кукукнуло рядом.
«Ку-ку», -прозвучало через пару секунд.
Тонкое шерстяное одеяло и то, что было под ним, зашевелились. Из-под верхнего угла вылезла ручища, наискось с другого края – мощная, сплошь в курчавых волосах нога. На полу кто-то смачно, по-богатырски потянулся.
«КУКА-РЕЕЕ-КУУУ, БЛИН!!!!»
Одеяло откинулось, с пола поднялось туловище килограммов под сто. Проморгавшись и придя в себя туловище подошло к зеркалу. В зеркале отражалась ужасная рожа. Даже не рожа, а кое-что пострашнее. «Даже не рожа» с удивлением пялилась на хозяина.
– Ну и сволочь же ты, – хмуро произнес человек, глядя на отражение.
– Почему нажрался ты, а сволочь я? – возмутилось зеркало писклявым голосом.
– Потому что любой единожды разбудивший спящего морально подготовил себя на любое подлое коварство в будущем, – мужчина медленно проговаривал слова, разминая лицо руками. Нахмурился, не понимая причины молчания. Узнай он ее – удивился бы еще больше.
Зеркало элементарно не знало, что сказать. Первый раз за всю его долгую, полную забавных приключений и неоднозначных событий жизнь, оно не могло найти слов, подходящих для вразумительного, а главное достойного ответа. Особенно оскорбительной казалась ситуация из-за того, что фразу, заставившую замолчать в поисках подходящего ответа, произнес малограмотный мужик. С отчетливыми признаками вчерашних возлияний, а нынче жуткого похмелья.
– Сильно перебрал вчера?
Вопрос получился неоднозначным. При всем желании в голосе вопрошаемого невозможно было найти ни искреннего любопытства, ни тем более сочувствия. Сбор информации для анализа и построения будущих линий диалога, ни больше, ни меньше.
– Да пошел ты, – хмуро отмахнулся мужик.
Это было то, в чем откровенно нуждалась отражающая фиговина, чтобы прийти в себя и вернуть былую решимость. Всего одна нужная фраза и все готово для привычной утренней перепалки. Одна фраза, а ты гляди какой результат! Фу-у-ух, аж гора с плеч!
– Нет, я этого больше не вынесу, – зеркало затараторило, наращивая темп. – Что я от тебя слышу? Ты же слова доброго не скажешь! Не, ну как можно? Что за сосед попался. Ты на себя в зеркало-то смотрел? Блин, что я говорю. Ты себя со стороны видел? Ты мылся, когда в последний раз?
Мужчина поднес к зеркалу здоровенный кулак и напряг мышцы. Сегодня игра шла не по правилам.
– Все молчу, молчу. Вот так всегда, и слова не скажи, – тихонько забубнило зеркало.
Мужчина почесал голову, потом не менее волосатую грудь. Спросил хриплым со сна голосом, осматривая себя со всех сторон:
– Слушай, я правда хреново выгляжу или ты как всегда преувеличиваешь?
– Могу так показать, – в зеркале появился молодой Ален Делон.
– Кто это?
– Идеал мужской красоты двадцатого века.
– Кончай острить говорящая мебель. Ответь серьезно!
– И честно?
– Честно!
– Хреновато. Может даже хреново. Хотя-я… Я бы сказал совсем хреново. Короче, хуже не бывает.
– Да пошел ты.
В таком состоянии мозг отказывался придумывать новое, автоматом выдавая универсальные и емкие заготовки. Похоже последние ресурсы ушли на фразу о побудке спящего. Зеркало не стало отвечать: диалоги из разряда «дурак – сам дурак» на сегодня отменяются по уважительным причинам.
Еле передвигая ноги и позевывая на ходу мужчина вышел из комнаты. До дверного проема добирался походкой а-ля «хромоногий лунатик». Привалился лбом к холодной железной петле, несколько раз тяжело вздохнул, собираясь с духом. Дверь противно скрипнула. Мужчина стоял на пороге, и, прищурившись одним глазом, смотрел на солнце. Улыбается… падла! Человек улыбнулся в ответ. Из глотки вырвался оглушительный рык; мужик, несмотря на свою комплекцию, возраст и критическое состояние организма, резво припустил в сторону реки. Обратно вернулся через полчаса. С мокрыми волосами и трусами, если не помолодевший, то однозначно посвежевший. По крайней мере, зеркало заметило разницу.
– Ну, вот другое дело. Хотя бы на человека стал похож. А то тебя из-за шерстистости и могучих габаритов издалека можно принять за йети умеренных широт.
– Пойду поохочусь что ли. Скоро буду.
Мужчина натянул штаны, подхватил что-то со спинки стула. Это что-то (смахивало на латаный-перелатанный овчинный тулуп) носилось круглый год не снимая, спасая от холода зимой и расстегиваясь летом. Накинул на плечо лук, кожаный колчан с самодельными стрелами и вышел из избушки.
