Резкий пронзительный звук телефонного звонка разорвал ночную тишину в обычной двухкомнатной квартире в спальном районе на окраине Москвы. После насыщенного трудового дня ее обитатели видели уже третий сон и совершенно не желали ни с кем общаться. Но трель не смолкала, и кто-то неизвестный продолжал настойчиво требовать к себе внимания. Вскоре в одной из комнат щелкнул выключатель, и послышались ленивые шаркающие шаги. Через пару секунд в коридоре появилась заспанная женщина средних лет в наспех накинутом на плечи цветастом домашнем халатике. С полузакрытыми глазами она пошарила рукой на столике и, нащупав трубку телефона, медленно поднесла ее к уху.
– Слушаю.
– Але, а Кошку можно? – послышался в ответ бодрый мальчишечий голос.
В квартире повисла звенящая тишина. Озадаченно похлопав глазами, женщина безуспешно силилась понять, о какой такой кошке идет речь, и причем тут собственно она. Мозг категорически отказывался воспринимать абсурдную информацию, а глаза мельком скользнули по циферблату висящих над дверью часов. Двенадцать тридцать восемь. Женщина тяжело вздохнула и непроизвольно сжала руку в кулак.
– Послушайте, молодой человек, – еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, начала она. – Никакой кошки здесь нет, ясно?! Это квартира! Да вы хоть знаете, который сейчас час?!
Внезапно за спиной послышался тихий шорох, и в поле зрения женщины возникла всклокоченная голова с топорщимися в разные стороны африканскими косичками.
– Мам, это меня, – как ни в чем не бывало заявила обладательница косичек и, воспользовавшись растерянностью матери, ловко выхватила телефонную трубку.
– Здорово, Седой! Как сам? Что? А… да это предки мои, не обращай внимания…
Женщина почувствовала, как щеки непроизвольно покрываются румянцем. Ей, филологу со стажем и учителю литературы старших классов Вере Ивановне Кондрашовой, молодежный сленг резал уши, а уж из уст собственной дочери и подавно.
Катя была единственным и долгожданным ребенком, в котором родители души не чаяли и мечтали дать все самое лучшее, начиная с игрушек и кончая образованием. Однако время шло, девочка подрастала, и Вера с ужасом убеждалась, что ее мечте вряд ли суждено сбыться. Поначалу родители еще хоть как-то держали дочь в узде, но с каждым годом это становилась все труднее и труднее. Милый непоседливый ребенок неожиданно превратился в настоящего бесенка, который делал лишь то, что ему вздумается, а все родительские уговоры благополучно пропускал мимо ушей.
Глава семейства, Игорь Алексеевич Кондрашов, скрепя сердце терпел выходки дочери, во многом благодаря супруге, которая изо всех сил старалась сглаживать острые углы и не беспокоить лишний раз вечно занятого мужа. А поводов с каждым днем становилось все больше и больше, и бедная мама безуспешно ломала голову, когда же она упустила воспитание своего единственного чада.
Едва Кате исполнилось 14 лет, как девочка решила кардинально поменять свой образ. На смену наивным платьицам в горошек пришли грубые джинсы и кожаные куртки, а на голове вместо копны светлых длинных волос возникла совершенно невообразимого цвета пакля, туго заплетенная в африканские косички. Вслед за внешними изменениями последовали и внутренние. В один прекрасный день Катя решила, что лишние знания ей совершенно ни к чему, и благополучно забросила школьные уроки. Учителя били тревогу, Вера краснела на родительских собраниях, а виновнице переполоха все было нипочем. Она завела каких-то странных друзей и пропадала в их компании до поздней ночи. Мать честно пыталась списать все эти выходки на переходный возраст, но ситуация с каждым днем лишь усугублялась, и назревала необходимость принимать решительные меры. А сегодняшний ночной звонок послужил лишь очередным подтверждением.
– Седой, что за базар! Конечно, буду! – Катя выдала очередной перл, а Вера снова поморщилась. И откуда только она этого нахваталась?
Женщина исподволь изучала свою увлеченную разговором дочь и с сожалением оглядывала жирные стрелки под глазами, иссиня-черный слегка облупившийся по краям лак на ногтях… И зачем молодежь так рьяно старается испортить красоту, которая дана им от природы… Ненароком взгляд скользнул по голому колену дочери, показавшемуся в разрезе распахнувшегося халатика, и Вера тихо охнула. На нежной девичьей коже красовалась огромная волчья морда с оскалившимися клыками. От увиденного глаза полезли на лоб, и женщина без сил прислонилась к стене. Этого еще только не хватало!
Краем глаза Катя заметила, какой эффект произвела ее обнажившаяся нога, и поспешила закончить разговор.
– Ладно, до встречи. Бывай!
Девочка с треском шваркнула трубку на столик и, нахмурившись, повернулась к матери – объяснений не избежать. И правда, та не сводила глаз с эпатажной татуировки.
– Что это?
– Волчица, – невозмутимо сообщила Катя.
Вера нервно сглотнула и поднесла руки к горлу – ей не хватало воздуха.
– Да я вижу, что волчица… Катюша, девочка моя, зачем ты это сделала?
Катя исподлобья покосилась на родительницу и тут же ринулась в атаку.
