Простые истины Нины Горлановой и Вячеслава Букура
О прозе Нины Горлановой и Вячеслава Букура много написано. Соавторы из Перми широко публикуются, и критики часто и, как правило, благосклонно отзываются о них: Андрей Немзер, Евгений Ермолин, Георгий Гачев, Павел Басинский… Список можно продолжать.
Я слышал выступление Нины на одном из ежегодных вечеров журнала «Знамя» (она получала премию редакции) – там она цитировала слова Натальи Горбаневской: «Горланова не боится выглядеть ни глупой, ни смешной – как Джульетта Мазина». Затем Нина сказала примерно следующее: «Но мы с мужем все же кое-чего боимся – боимся обидеть реальных людей, о которых пишем. Да, мы берем истории из жизни знакомых и друзей, но стараемся всех замаскировать. Блондинок делаем брюнетками, высоких – низкими. Однако сам прототип все равно себя узнает».
Большей частью истории, которые рассказывают Горланова и Букур, пришли из жизни их собственной. Например, прототипами «Романа воспитания» являются авторы, взявшие в свое время в семью беспризорную девочку с улицы. (Этот роман был опубликован в «Новом мире» и сразу попал в финал премии Букера.) «Девочка из лужи» – отмытая и вылеченная – оказалась талантливой художницей. Через шесть лет она ушла к родной тете, которая пообещала ей купить джинсы (в советское время, когда джинсы были, как сейчас – «мерседес»). Героиня доставляет много бед своим опекунам, но ясно, что авторы, то есть прототипы, осознали, что внешнее педагогическое поражение привело их к внутренней победе над хаосом.
В повести «Тургенев, сын Ахматовой» продолжена семейно-бытовая тема. Здесь прототипом главной героини стала одна из дочерей супругов-соавторов, ранее – в других вещах – не заметная. Писано о своем, выстраданном – и читатель верит авторам, пишет им письма, шлет телеграммы. Одна девочка из Питера даже написала продолжение повести, где продлила все судьбы героев до самой старости (об этом папа девочки написал в журнал «Октябрь»).
У прозы Горлановой и Букура вообще счастливая судьба. Рассказ «Девятины» давно инсценирован на малой сцене МХТ им. Чехова. Рассказ «Пока дождик без гвоздей» переведен чехами для сборника современного русского рассказа. Несколько вещей уже есть на китайском. Но многие не верят в подлинность этих историй, не верят, что герои, подобные Льву Львовичу («Пока дождик без гвоздей»), являются из жизни. Скептики говорят, мол, эта проза мимикрирует под документально-магнитофонную. Льва Львовича некоторые критики считают чисто литературным персонажем из разряда идиотов – он ведь спасает проституток, помогает им вернуться к жизни. Я и сам считал этого героя полностью повторяющим чеховского студента из рассказа «Припадок». Но соавторы уверили меня, что это совершенно пермская история, полностью из жизни (только блондин замаскирован под брюнета и т. п.), и герой пермский, реальный… Горлановой и Букуру хватило вкуса не жалеть своего Льва Львовича, его прошлое (красные охоты с обкомовцами) дано вполне безжалостно, вполне правдиво.
Хотя проза Горлановой и Букура должна вроде бы числиться по реалистическому ведомству, на самом деле из сора жизни вырастает литература экзистенциального толка, где волей авторов герои ставятся в ситуацию выбора и двигаются в сторону от обманов и соблазнов. Верно написал Леонид Быков, критик из Екатеринбурга, в предисловии к одной из книг Нины: «Горланова – это Петрушевская, написанная Довлатовым». На этой цитате и закончу.
Александр Кабаков
Например, сидит Нюся на вокзале. Пока она не вошла в зал, все смотрели мимо друг друга, щадя свои силы для сельскохозяйственных работ. Когда Нюся появилась – причем она до этого видела яблоневые цветы на асфальте и по ним восстановила ход свадьбы, которая здесь текла час назад, – все поняли, для чего они занимаются дачными работами: чтобы не умереть и вечно видеть таких девушек, словно выходящих из сияющих раковин.
В зале примерно сорок человек, из них большинство – женщины. Нежный мужской пол исчезает под радиацией жизни. Нюся спешит пересчитать мужчин, которые в наличии.
Оказывается, здесь их пятнадцать. Из них большинство пожилые, старше тридцати, – они сами собой перестают замечаться, сереют, выцветают и уходят в ненаблюдаемую часть. Осталось четыре молодых. Один сразу скрылся за валом обручального кольца. Другого отметаем за ухабы на лице, хоть он и не виноват.
Оставшиеся два – это просто Буриданов осел. Нюся чуть ли не с болью принимает волевое решение: отбрасывает мужественного красавца почти с печатью мудреца плюс будущего надежного главу многочисленной семьи. Ладно, говорит она мысленно, пусть его возьмет кто-нибудь другой, другая. А того, которого Нюся выбрала, она начала облучать сильным сигналящим взглядом, дающим знать, что она уже здесь, вся жизнь сложилась для того, чтобы вот сейчас…
Но тут к избранному подошла какая-то с челюстью, и он, дрожа, наклонился над ней, будто она – с челюстью – что-то единственное на свете, будто Нюси вообще на свете никогда не будет. Нюся спохватилась искать того домовитого красавца, но он уже протискивался к выходу. Может, тоже поедет в Жабрии вместе с ней? Но он, проходя мимо, слегка споткнулся и матом прокомментировал свою неуклюжесть. Не нужен. Свободен.
