Читать онлайн полностью бесплатно Андрей Тапчан - Туманный рассвет. Книга первая. Январь 2026-го

Туманный рассвет. Книга первая. Январь 2026-го

Россия начало 20-х годов двадцать первого века. Девять десятых населения страны не пережили всплеска и последствий известного вируса. Выжившие, лишенные благ цивилизации, вынуждены вернуться к общинному строю, чтобы сохранить надежду на продолжение рода.

Книга издана в 2023 году.

Глава 1

Нога проваливалась по колено в мягком, пушистом снегу, выпавшем за ночь. Жестяное корыто, привязанное к саням, как ледокол, прокладывало путь в рыхлой толще, оставляя за собой широкую плоскую колею с зернистыми, осыпающимися волнами. Утро было морозным и туманным, глаза не слепли в белой тишине, и Коча все-таки решился на рейд. Когда-то, в прошлой жизни, его звали Игорем, но здесь, в Заводской общине, он исполнял трудовую повинность по доставке дров и угля для печей, и Дед нарек его Кочегаром. Разумеется, глава общины мог его освободить от обязанности из-за ночного снегопада, но уж очень не хотелось оставаться весь день в душном подвале, пронизанном плачем и визгами детей, стонами и кашлем стариков, быть на побегушках у больных или беременных артельщиц, да и потом вдвойне отрабатывать выходной.

Сыпучий снег не скрипел при тяжелом шаге, однако шумно шуршал по борту корыта, в котором лежали топор, дерюга и погнутый лом. До заброшенной станции дорога была неблизкой, около получаса ходу налегке по ближнему пути. Это направление, исхоженное им десятки раз, хранило в себе при такой погоде множество неудобств в виде скрытых под снегом кочек, канав; тропа шла то между кустистыми холмами, то превращалась в неровную низину, загроможденную останками прежней цивилизации. И артельщик избрал обходной путь через узкую полосу леса на окраине владений общины. Зимой людям особенно не хватало еды, Дед почти все скудные запасы отдавал женщинам и детям, возможному их будущему и единственной надежде на демографический прогресс, поэтому Коча с умыслом свернул восточнее. В густой заснеженной чаще он надеялся подстрелить из рогатки несколько пичуг, в случае же неудачной охоты всегда существовала возможность полакомится подмерзшей рябиной и наломать для чайного взвара веток облепихи и калины.

Лесной клин, где общинники раньше добывали дрова, разрезала узкая полоса грунтовки, накатанной в прежние времена, а сейчас покрытой четвертью метра снега. Здесь царил сумрак, туман стоял гуще и ниже, а деревья угрюмо напряглись, изредка мягко роняя на землю увесистую горсть. Коча оглянулся назад: крыша общинного панельного дома, в которой люди занимали цоколь и первый этаж, отсюда уже не видна. Медленно двинулся дальше, накинув ремень саней на локтевой сгиб. В левой кисти зажата самодельная рогатка из тонкого стального прута, правая кисть свобода. Нижней губой прижаты к десне несколько мелких металлических шариков из раскуроченных подшипников, распространявших во рту привкус железа и ржавчины.

Позади, откуда он пришел, серое небо казалось светлее и приветливее на фоне густого сумрака леса, и как бы остерегало его вступать в мрачные дебри. Клочковатый туман скрывал ветки антенн окраинных домов. Прокладывая путь по почти свободной от деревьев и кустарников старой колее, он отметил, что снег испещрен следами местных обитателей: кроликов, лисиц, фазанов, полевок… За несколько лет вымирания человечества природа получила перезагрузку: зверье и пернатые расплодились даже в заброшенных городских парках и скверах, не говоря уже за лесополосы и чащобы; деревья, кусты и травы, вдыхая живительный воздух без угарного газа и ядовитых смол, быстрее тянулись к чистому небу и крепли…

 Изредка с тяжелой пушистой ветки глухо падал снег. Тогда Коча замирал, осматривался: не крадется ли кто? За этим лесным клином закрепилась дурная слава. Пару лет назад, когда хищное зверье стало делить территорию и нагло забредать на окраины города в поисках поживы, здесь поселилось несколько выводков рысей, крупных, сильных, умных охотников. Дед предупреждал своих, что опасаться этого зверя нужно пуще волка, потому как рысь и в воде, и на дереве, и на земле побойчее любого промысловика с огненстрелом. И все же несколько общинников нашли здесь свою смерть в когтях и зубах новых поселенцев. Оттого и по дрова сюда никто из общины не забредал, предпочитая вырубать покинутые сады и безлюдные аллеи. Для кочегара же эта тропа была сколь опасной, столь и желаемой для охоты на птиц или на худой конец сбора зимних ягод. Да, он рисковал разделить судьбу несчастных охотников, однако это заботило его не сильнее, чем добыча угля или запеченная на костре сойка. После череды жутких продолжительных болезней, связанных с вирусом и его мутациями, погубившими мир, Игорь лишился страха смерти как такового. В его мозгу умерли атавистические переживания и мысли о неминуемой кончине, уступив место лишь беспристрастному инстинкту самосохранения. Метаясь в диком жару, в бреду, среди остывших и уже мумифицировавшихся в самых безумных позах близких, он сам неоднократно мог стать жертвой невиданной заразы и даже облегченно смирялся с этим, но судьба распорядилась иначе. Каждый раз, подавшись заражению снова и снова, он то временно терял зрение, то сморкался алой слизью или стонал от боли в груди время бережных вдохов… Из той неравной битвы он вышел победителем и…опустошенным, осиротевшим, лишенных многих чувств и эмоций. Очередные недуги теперь вязались к нему все слабее и протекали более щадяще и спокойнее. Когда он последний раз проваливался в давящий, душный омут бреда, его младшая сестренка Дашка хрипло всхлипывала у страшных свертков, в которых покоились высохшие тела родителей. Сил, чтобы вынести из квартиры трупы и подобающе похоронить, у 12 -летней девчонки не было, и она укутала останки родных в простыни…На секунду его пылающее тело остудил свежий поток воздуха; сквозняк проник в комнату вместе с двумя людьми в белом, облаченных в биозащиту. «Девчонку в госпиталь, – услышал он глухой, еле доносящийся из-под фильтрующей маски голос. – Пацан доходит. Оставляем пока… Тела в морг…Но попозже. Сейчас не до них. Им-то уж торопиться некуда». Очнувшись в кровавой коросте, Игорь первым делом восполнил водяной баланс, выпив около двух литров желтоватой воды из крана. Квартиры соседей по клетке одиноко и зловеще молчали, запах тлена и гниющих продуктов сковал атмосферу осиротевшего дома в стиле зомби-апокалипсиса. Почти сутки он потратил на то, чтобы вывезти тела родных на кладбище, уложив легкие, сухие мощи отца и матери вместе, хотя новых могил было подготовлено с излишком. В госпитале, где доживали свой век несколько десятков зараженных, он нашел сестру в списках поступивших двухнедельной давности, но ни среди живых, ни среди мертвых ее не обнаружил. В городском морге и на прилегающей к нему территорией, заваленной разлагающими телами, поиски, к счастью, не увенчались успехом. Домой добрался Игорь пешком, потому что отцовский автомобиль отказался заводиться, решив, видимо, что после смерти хозяина в нем пропала надобность. В надежде, что Дашка вернется, он караулил ее у подъезда, оставлял ей записи на стенах подъезда, на дверях квартир и гаражах. А затем в городе начали орудовать банды выживших, и Игорь стал высматривать ее из окна своей комнаты. Люди совсем исчезли с улиц, и он дни напролет пялился в квадратный проем, пожевывая остатки не испортившихся продуктов. Она не пришла. На пятые сутки после похорон родителей, выбив дверь, местные мародеры выгнали его из квартиры…



Ваши рекомендации