Мать всегда учила, что еда – очень важная часть жизни, а я как всегда не успеваю поесть перед работой… В сумочке шуршал пакет с перекусом, но хотелось чего-то существенного. «Завтрак – важная часть жизни».
В вагоне московского метро всегда так много запахов, что невозможно сосредоточиться на чем-то одном. Даже думать толком не получается. Каждый день я мечтаю, чтобы издали закон, запрещающий духи, а за пренебрежение гигиеной жестко штрафовали. Но, конечно же, это только мечты.
Поезд несся по кольцу, обманчиво неторопливо постукивая колесами. Прикрыв глаза, я принюхалась ещё раз и выпала из реальности. Кажется, мы уже проехали Белорусскую… или после неё была ещё станция… Рядом со мной опустилась девушка. Женский запах не спутаешь с мужским, сколько бы духов человек на себя не выливал. Интересно, люди правда не понимают, что духи не скрывают плохие запахи. Если человек плохо пахнет, то духи не скроют этого, а просто сделают его более вонючим. Но эта девушка не пользовалась резким парфюмом, только натуральный запах. Очень приятный.
Я принюхалась. Ничего лишнего. От вещей пахнет средством для стирки. В сумке перекус – булочка с корицей.
От голода свело желудок…
Я не открывала глаза, только принюхалась. Она зашуршала чем-то. Звук был непонятным, потому пришлось открыть глаза и приглядеться – изящная рука держала палочку… кажется, она называлась стилус… а из-под палочки выходили линии. Одна за другой. Они, такие разрозненные, собирались в рисунок. Штрих, потом ещё один. И ещё. Не хотелось, чтобы это заканчивалось. Вначале это были просто следы от стилуса, но через время начало вырисовываться человеческое лицо, потом второе. Мужское, с тяжёлой челюстью в квадратных очках, женское – с волосами, собранными в пучок. Следом тела в динамичных позах. Они танцевали? Нет: ещё пару штрихов, и в руках мужчины появился пистолет… Защищает, хочет застрелить? Интересно, что же произойдёт на этом рисунке? Или это просто наброски? Девушка была так увлечена процессом, что не заметила, что за ней смотрят.
– Парк культуры! – объявило радио.
Незнакомка встала, убрала планшет в свой рюкзачок и направилась к выходу из вагона. Я поднялась и направилась следом. Всё должно было выглядеть так, словно и мне тоже выходить на этой станции. У нас, вампиров, тяжелая жизнь, но кажется, сегодня мне повезло – до работы ещё целый час, и я успею позавтракать. Главное не упустить девушку в толпе.
Одно жаль – я никогда не узнаю, что же произошло на рисунке.
В эту ночь не спалось. За окном, по тихой некогда улице, ездили машины, старые окна не спасали от шума, а тонкие шторы от света фар. Прямо в окно заглянула совершенно круглая луна и, словно дразнясь, медленно поплыла по небу. Этой маняще-жёлтой Ночной Царице поклонялись шаманы доисторических племён, взрезая гнутым острым ножом горло жертвенному агнцу. Госпожа Луна, Богиня Луна. Я протянул руку, прикрыл один глаз и казалось, что я глажу упругий бок.
– Привет… – раздалось вдруг раздалось из тёмного угла, закрытого от окна шкафом, куда не попадал ни единый лучик света.
Сердце тяжёлым комом заколотилось в горле, стремясь выскочить наружу.
– Привет! – снова послышалось из темноты.
Я соскочил с кровати и ударил по выключателю. Люстра осветила комнату, оставив на белоснежном потолке тень от трещины в плафоне.
Из угла на меня смотрел мальчик. Наверное, лет восьми или может десяти – я не разбирался в детях. Но даже я понимал, что это не обычный ребёнок, ведь с белого кукольного лица, обрамлённого белокурыми шёлковыми локонами, на меня смотрели абсолютно чёрные глаза.
– Привет! Мама как всегда на работе… Мне стало скучно, я ищу с кем поиграть! – заявило существо. Голос был тонким, так поют мальчики хористы на духовных концертах, куда меня всё детство таскала тётка…
– Ты кто?! – язык словно окаменел, и я с трудом им ворочал.
– Я – твоя смерть! – заявил незваный гость.
Перед глазами залетали серые мушки, в ушах загудело, и я уже собирался свалиться в обморок, когда мальчик вдруг звонко рассмеялся. Он хохотал так громко и заливисто даже постучал руками по коленкам.
– Ты бы себя видел: задрожал, побледнел. Я же просто шучу, где ты видел такую юную Смерть. Смерть – моя мама. Она много работает. Вот я и ищу с кем поиграть. Ты мне приглянулся, такой фантазёр, люблю играть с фантазёрами. Зови меня Вдохновение.
Он хлопнул в ладоши, и мы оказались посреди бескрайней вересковой пустоши. Под ногами ползали изумрудные змейки. Сотни, нет, даже, наверное, тысячи змеек, маленьких и побольше. Насколько хватало взгляда, был только вереск и змейки.
– Они… ядовитые? – я разуверился в том, что всё было реально. Просто сон, а во сне можно всё.
– Не знаю. Это ты должен придумать. Смотри.
И снова малыш хлопнул в ладоши. Змейки исчезли, мы стояли посреди разрушенного города, воздух был горький, с противным металлическим привкусом. От него тут же заболела грудь и закружилась голова. Рядом стонал… человек? нет, скорее киборг, штырём пригвождённый к земле – наружу торчали провода и микросхемы, которые выклёвывал сияющий нержавеющий ворон.
