Ритмичный
бой барабанов был слышен по всей округе. Шум трещоток, хлопанье тысяч ладоней,
веселый свист мальчишек, ахи и охи женщин, возбужденный и басовитый гул мужчин.
Толпы
жителей города-страны Аскании в полном составе собирались на центральной
площади лишь раз в году. Причиной столь массовому столпотворению служил самый
крупный праздник, отмечаемый в один и тот же день во всех империях повсеместно.
Даже маленькому ребенку, едва научившемуся составлять простые фразы, было
известно, что двадцать четвертый день седьмого месяца – День Великой Молитвы.
День восхваления богов, что верой и правдой служили своим детям. Что снисходили
до простых смертных днями и ночами, могли разделить с ними трапезу, выслушать мольбу
посреди шумной улицы, а мелкие просьбы удовлетворить сиюминутно.
Ежегодно
в День Великой Молитвы богов Аскании встречали на главной площади дорожкой из
разноцветных лепестков, тянущейся от Солнечной Арки до тронного возвышения.
Самые прекрасные мужчины и женщины империи, в чью честь возводились храмы и
молельни, босыми ногами проходили по цветной дорожке мимо жителей, выражая этим
доверие и особую близость к своим смертным детям, занимали соответствующий их
иерархии уступ и место на тронном возвышении и принимали дары в свою честь.
Дары чисто символические, но от этого не менее ценные.
А
из уст народа на протяжении всего ритуала лилась та самая Великая молитва, ни в
коем случае не обделявшая ни одного из богов. Независимо от иерархии, каждый из
них важен для слаженной и комфортной жизни.
Лишь
в тот момент, когда огромные башенные часы на площади пробили двенадцать часов
пополудни, первая босая нога ступила на дорожку из лепестков. И нога эта
принадлежала верховному богу Аскании, покровителю Солнца – Анге. Увидеть его за
пределами храма было практически невозможно, а потому праздник Великой молитвы
для некоторых становился единственной возможностью собственными глазами
лицезреть могущественного отца всех богов.
И
первые слова грянули из нескольких сотен ртов. Ртов тех людей, что готовились к
этому дню с особенным тщанием, упражнялись в вокале и правильном дыхании, дабы
не посрамиться перед бессмертными.
Боги наши, праведные в миру!
Во тьме нам светите,
От зла упасите
И ветер пошлите в жару!
Реки разлейте, когда палит солнце,
Облака иссушите, когда хлещут
ливни!..
–
С каждым годом эта молитва начинает казаться мне списком требований, растянутым
на километр, – с усмешкой заявил бог, идущий по правую руку от Анга.
Золотые
украшения общим весом в десятки килограмм бренчали на их ушах, шеях, груди,
запястьях, поясах, а несколько браслетов звенели о косточки щиколоток. В такой
день следовало выглядеть представительно. Место в иерархии напрямую зависит от
силы твоего влияния в народе.
–
Если эта молитва приносит им хоть
какое-то удовлетворение, то не имеет разницы, каким образом она звучит, – прохладно
ответил ему Анга.
Карие,
почти черные глаза, скользнули по рукоплещущим первым рядам. Смуглый рельефный
торс буквально сиял на солнце от избытка ароматных масел, а темно-русая слегка
волнистая шевелюра лоснилась. На ногах его свободно покачивалась ткань
золотистых шаровар. Золотые цепочки, позванивая, бились о бедра при каждом
шаге.
Высказавший
свое недовольство поднадоевшей молитвой бог по имени Сакра – бог Удачи, что
занимал в этом году второе по значимости место в пантеоне, сиял еще краше отца
всех богов. Ведь его улыбка – залог удачи всех жителей Аскании. Смертные, особо
заинтересованные во внимании Сакры, старались занять местечко в первых рядах
еще с вечера, а затем молитвенно складывали перед ним руки и приговаривали:
–
Улыбнись мне, улыбнись мне, Сакра, улыбнись…
И
как только взгляд аловласого бога останавливался на просителе, а уголки его губ
приподнимались, молитва смертного исполнялась, и он еще несколько дней будет
хвастать среди своих родственников и знакомых, что Сакра улыбнулся ему. Сама удача
улыбнулась ему.
Молчаливый
бог, что вышагивал по левую руку от верховного и являлся третьим по значимости
в новом году – Шиба, был самым молодым из пантеона. Только в прошлом году из
простого смертного он был удостоен чести занять место бога Охоты, и в этот День
Великой Молитвы его нога впервые ступила на цветную дорожку.
Дайте нам хлеба! Дайте воды нам!
Чистого неба над головами!
Дайте нам кабана! Оленя нам
дайте!..
–
Дашь им оленя, а? – заговорщицки, но достаточно громко прошептал Сакра и,
протянув руку за спиной верховного, ущипнул новоиспеченного бога за предплечье.
– Аха-ха-ха! Нет, вот эти моменты мне по душе, честное слово!
Шиба
руку брезгливо отдернул, а один его взгляд вполне мог прожечь в небесном
коллеге дыру, если бы тот не владел даром бессмертия.
Бой
барабанов усилился, а шум ликующей толпы, напротив, постепенно стихал.
Близилось время подношений, когда отдельно взятый из народа представитель
одаривал своего бога-покровителя тем, что произвел или вырастил.
Стройные
ряды из пары десятков богов и богинь под последние строки Великой молитвы
достигли подножья тронного возвышения. Мужчины и женщины в золотых одеждах
вставали рядом с предназначенным им местом, ожидая последнего слова. Ровно с
ним свое место занимал Анга, а следом и остальным позволялось наконец-то
присесть и насладиться неописуемым зрелищем рукоплещущих жителей империи,
каждый из которых верующий.
