Роман
Их поселили в одной комнате гостиницы «Спутник» на Всесоюзном совещании молодых писателей. Три подающих надежды сочинителя. Миша Вартанов из Ростова, Сережа Садофьев из Бологого и Леша Шардаков с далекого курильского острова. Что они сочиняли? Да, в общем-то, все называли себя поэтами, а дальше – как судьба распорядится.
За те несколько дней, что продолжалось пышное советское мероприятие, они здорово сдружились и единогласно решили, что не пойдут на общее мероприятие, большой сбор в зале для конгрессов гостиницы «Спутник». Там предполагалась массовая раздача заслуженных слонов представителями писательского руководства. Миша, Леша и Сережа своих небольших наградных животных уже получили – вызов на экзамен в Литературный институт по прохождении творческого конкурса, поэтому решили потратить последний день в столице с пользой. Посетить ЦДЛ, Дом писателей на улице Воровского, что неподалеку от метро «Баррикадная».
Вартанов лучше всех ориентировался в Москве, Садофьев и Шардаков последовали за ним.
ЦДЛ они нашли легко, но, как выяснилось, внутрь пускали не всех. Только членов Союза и пришедших с ними женщин. Парни загрустили.
Садофьев и Шардаков закурили. Вернее, закурил Шардаков, невысокий, крепкий, загорелый островитянин, весь в каких-то царапинах, будто прорывался в литературу прямо из непроходимой тайги. Садофьев составлял ему компанию. Он был выше ростом, с волосами до плеч, серо-голубыми глазами, одет в польские джинсы, белую куртку, в отличие от Шардакова, носившего черный, душный костюм провинциального модника с огромными лацканами.
Вартанов успел с кем-то завязать разговор из числа вившихся у входа личностей. Он обращал на себя внимание отличным джинсовым фирменным костюмом и располагал к общению приятным вкрадчивым голосом. Собеседником его был некий двадцатипятилетний примерно тип в белых полусапожках на каблуке и распахнутой до пупа клетчатой темной рубашке.
– Все в порядке, – сказал Вартанов, подходя к своим. – Это Юра, он нам поможет.
– Он писатель? – недоверчиво спросил знающий жизнь Шардаков.
– Он нас проведет, – уклончиво ответил Вартанов.
– Ну что, пошли? – подал голос Юра, подходя кавалерийской, можно даже сказать, чуть-чуть гарцующей походкой.
Оказалось, что Юра хоть пока еще не являлся членом союза, но знал все тайные пути в буфет ЦДЛ.
Они двинулись в сторону площади Восстания. Вартанов – решительно, Садофьев с выражением – будь что будет. Один Шардаков был в сомнении.
– А если нас сцапают? Еще запомнят.
Юра весело расхохотался. Кажется, его уже не раз сцапывали.
– Ты же сам хотел сюда. Нельзя отступать. Неудовлетворенные желания – это яд для организма, – настаивал Вартанов.
Они обошли полквартала и остановились перед монументальным крыльцом. На него, величественно кивнув швейцару, вышел – они сразу его узнали – Сергей Михалков.
– Ничего себе! – непонятно что имея в виду, сказал Садофьев.
– Только себе, все только себе, – мелко скаламбурил Юра и поманил своих сусанинцев за собой. Они вошли в подворотню, открыли дверь в стене и по очереди нырнули внутрь. Шардаков попридержал Мишу Вартанова.
– А чего он так ради нас старается?
– Гос-споди, да он падает нам на хвост, только и всего. За провод.
– А-а.
Возбуждаемый приятными предвкушениями местный сталкер Юра, что-то бормотал про «тропу Доброскокина». Вновь обретенные друзья терпеливо следовали вслед за ним по каким-то узким коридорчикам, поворачивая в неожиданных местах. На очередном таком повороте Юра вдруг замер, как будто его каблуки провалились в паркет. И он прошептал гневно и беспомощно:
– Гена!
И действительно, впереди показался невысокий человек в серой паре с бабочкой под подбородком. Если его как-то и можно было назвать, то именно Геной.
– А ты что здесь делаешь? – спросил он скукожившегося Юру. – Так, молодые люди, давайте-ка на воздух. Ты уже бригадами стал сюда водить? – это опять к Юре.
Когда все оказались на улице, Юра довольно долго оставался среди обманутых клиентов, пытаясь объяснить, что сам по себе план был великолепен, но Гена, замдиректора ресторана, совершенно неожиданно оказался в библиотечном коридоре, хотя все знают, что он в жизни не прочитал ни одной книги.
К Юре все сразу потеряли интерес.
Шардаков закурил. Вартанов пялился на вывеску Театра-студии киноактера на другой стороне улицы. Один Садофьев старался хоть как-то смягчить неудачу Юры, подкашливал его речам и кивал белокурой шевелюрой.
Но тут кое-что произошло. У парадного крыльца остановилось такси, и оттуда солидно, можно сказать увесисто, выбрался сорокалетний мужчина в белом костюме.
Молодые люди отреагировали на его появление по-разному. Юра куда-то слинял, а трое неудачников смущенно потупились. Им было неудобно, что руководитель их семинара застает их в этом злачном месте, вместо того чтобы найти на подведении итогов Всесоюзного совещания.
– А, вы уже здесь, – не удивился Молоканов, захлопнув дверь авто. – Скоро поняли, где тут масло на бутерброде.
Троица молчала.
Руководитель, кажется, не был склонен к нравоучениям, к тому же был без компании и посмотрел на литературную молодежь именно в этом смысле.
