"Никогда в жизни мне, наверно, не выспаться." – мрачно подумал Тим, когда хозяин на рассвете ткнул его по обыкновению кулаком в бок. "И сон какой-то гадкий приснился, явно не к добру… " Он запомнил лишь смутные обрывки, но осталось ощущение опасности. Тим сел на лавке, тряхнул головой… И окончательно проснулся. Сразу же его лицо осветилось мечтательной улыбкой… Вчерашняя удивительная встреча в мельчайших подробностях промелькнула перед глазами, и по сердцу что-то разлилось теплой, нежной волной. Может быть, предвкушение счастья?
"А ну вставайте, бездельники!" – хрипло орал сапожник, как всегда, сыпля подзатыльники на головы мальчишек-подмастерьев. Тим, как старший, пользовался некоторым снисхождением, хозяин уже не драл его за уши и не таскал за вихры, хотя не отказывал себе в удовольствии ткнуть спящего. По правде говоря, Тим уже стал настоящим мастером, едва ли не лучшим в их сапожной лавке. Но он был сиротой, и не имея своего угла, жил у хозяина с детства – с тех пор, как мать отдала его в учение.
Своего отца он мало помнил, тот рано умер, не найдя в жизни удачи и ничего не оставив жене. В душу запало лишь, что отец был веселый и ласковый, рассказывал занятные истории. После его смерти мать выбивалась из сил, зарабатывала уборкой и стиркой по чужим домам, пытаясь прокормить себя и сына. Она очень боялась, что Тим вырастет таким же непутевым мечтателем, как отец, и отдала его в обучение сапожному ремеслу, чтобы он имел верный кусок хлеба, разумно рассудив, что даже бедные люди не ходят босиком. Но сама не выдержала тяжкого труда, стала часто хворать и вскоре отправилась вслед за мужем.
А Тим остался жить у сапожника. Он был понятлив, очень старателен и довольно быстро осваивал ремесло. С раннего утра шил башмаки и туфли, а вечером колол дрова и таскал воду для хозяйства. Привыкнув к его безотказности, хозяин все держал Тима за подмастерье и платил меньше, чем остальным. Другие мастера хотя и относились к Тиму дружелюбно, но ровней себе не считали. Все они были постарше его и притом люди вольные, уходили по вечерам домой или отправлялись выпить по кружке пива. На Тима же до сих пор смотрели так, будто он еще не вышел из мальчишеской поры, и это чувствовалось во всех мелочах. А двое других учеников, которые тоже постоянно жили при мастерской, были совсем еще дети и ему не компания.
А Тиму очень даже было о чем поговорить, и за монотонной работой он вел сам с собою долгие разговоры. "Ну что зубы скалишь?" – сапожник замахнулся на Тима уже всерьез, неожиданно заметив, что тот счастливо улыбается. Но Тим, привычно уклонясь от затрещины, даже и не обратил внимания на хозяйскую злость, он мечтал о своей нежной и сладкой тайне, которую никому не открыл бы даже под пыткой. Раньше был у него здесь друг, тоже подмастерье, вот ему он возможно доверился бы. Но пару лет назад его сманил в большой город старший брат, служивший там приказчиком. А больше Тим ни с кем близко не сошелся и потому молча хранил свою великую тайну.
