Харбáнда – захолустный городишко, в котором современная цивилизация лениво воюет с древними восточными традициями. Война эта настолько вялая, что лишь стены домов от нее облупились, да и только. По пыльным улицам бродят коровы, а пастухи ходят рядом, уткнувшись в смартфоны. Старушки прогуливаются вечерами, укутавшись в старинные шали, а под шалями – спортивные костюмы. Глинобитные постройки трещат по швам, но оснащены кондиционерами.
Руины никому неизвестного дворца и стена с изображением древней королевишны – единственные достопримечательности Харбанды, на которые клюют пять-семь глупых туристов в год. А нет… Есть ещё одна забавная штука. В центре пыльных улиц разместилась скромная беседка, внутри неё к каменной подставке прикована цепью книга пророчеств, которую прилежно охраняет господин Мохан. Работу стража он придумал себе сам, выйдя на пенсию. Точнее, это почетное место в его семье передается из поколения в поколение, от деда к отцу и так далее. Над книгой, в специальной нише стоит особая свеча, которая никогда не гаснет. Согласно легенде, чтобы проявить свою сверхсилу, она ждёт человека с чистой, как у ребенка душой. Ну что ж, удачи этой свече…
В один прекрасный день два лучших друга Виджай и Панкадж отправились на утреннюю пробежку, как и полагается современным горожанам, блюдущим здоровый образ жизни, тем более если они абсолютные бездельники. Пробежав мимо аптеки и овощной лавки, молодые люди миновали лабиринт из древних арок, и наткнулись на кучу кирпичей строящегося дома.
– Ну вот, заградили привычный маршрут, – вздохнул Виджай.
– Побежали направо, – предложил Панкадж.
Взяв новый курс, друзья очутились у стены с изображением королевишны.
Панкадж немного притормозил:
– А она была красоткой, – дельно заметил он, разглядывая поблекшие от времени краски.
Гигантский портрет охватывал лицо, шею и немного плечи. Девушка смотрела сурово, исподлобья, но большие глаза и пухлые губы были на диво хороши. Крупные серьги и коса, спускающаяся вниз, почти стерлись, напоминая призрачный силуэт.
– Да, ты прав. Красотка, – признал Виджай, щурясь и поправляя толстые очки.
– Побольше уважения! – воскликнул страж Мохан. Старик как раз шаркал по дороге к своей беседке. – Это великая Сандхия – покровительница свечей!
– Свечей? – усмехнулся Виджай, протирая очки. – Пора ей переходить на торшеры. А то останется без работы в эпоху электричества.
– Электричества?! – ужаснулся господин Мохан. Его седые волосы встали дыбом. – Не смейте упоминать его при Сандхии. Жить надоело? – зашипел он, с опаской глядя на портрет.
– А что такое? – прошептал Панкадж, его крепкие мышцы напряглись.
– Эх ты! Башка квадратная, а соображаешь туго! – погрозил кулаком страж. – Портрет-то магический и живой! Сандхия на дух не переносит электричество. Недаром рядом с ней не горят фонари. Она их гасит!
– Быть не может! – воскликнул Виджай.
– А теперь ещё и сомневаетесь в её силах?! Она же всё слышит! – запаниковал Мохан. – Вдруг решит мстить? Вам конец!
Друзья испуганно переглянулись. В мифы верилось с трудом, но страх господина Мохана передавался, словно вирус. Старик дрожал всем тельцем, покусывая сухие губы.
– Что же теперь делать? Что делать? – приговаривал страж. – Молить прощения? Или сделать вечернее подношение со свечой? Как её задобрить?
– Да успокойтесь наконец, – перебил Виджай.
– Невежда! – возмутился старик Мохан. – Точно! Может, Сандхия пожалеет вас, беря в расчет, что вы полные дуралеи?
– Чего?
– Уносите ноги, пока Сандхия вас не запомнила, – заключил Мохан. – Иначе не поздоровится!
Мохан принялся взашей гнать парней прочь от стены:
– Ишь, грубияны какие, «чего» да «чего». Кстати… Почему вас только двое? Где ваш третий грубиян?
– Амир? Уже на работе, – сказали друзья, из вежливости терпя кулачки старика, который им и до плеч не доставал.
– Ему тоже скажите сюда не соваться, – приказал Мохан, непонятно кем данной властью.
***
Словно сталкивая лбами прошлое и будущее, лавка свечей и лавка электрических светильников на торговой улице располагались прямо напротив друг друга. Лавка электрических светильников принадлежала Амиру, а лавка свечей – господину Раджу.
Амир – почти красивый и почти высокий молодой человек – расторопно торговал люстрами, торшерами и настольными лампами, которые заманчиво сияли за стеклянной витриной магазина. На улицу же выходил широкий столик, усеянный электрическими лампочками. Скатерть на столе изрядно потрепалась и выглядела обыденно по сравнению с великолепием люстр, но, по сути, этот столик и кормил Амира, ведь лампочки всегда перегорают, а следовательно, лучше всего продаются.
Отделавшись от многочисленных покупателей, Амир повесил табличку «Обеденный перерыв». Господин Радж сидел напротив и с завистью наблюдал за соперником. С самого утра старик не продал ни одной свечи. Весь день он лишь гонял газетой мух, да расчесывал свои пышные усы гребешком с щербинкой. Латанный-перелатанный пиджак не сочетался с шароварами и расходился на животе, но был куплен десятки лет назад за большие деньги и свидетельствовал о былом богатстве господина.
