— Полежите еще, Флоретта, — сказал диар. — Вы слишком переволновались. Чрезмерность эмоций сыграли с вами злую шутку. В следующий раз я прежде напою вас успокоительным настоем и только после позволю выйти из дома. Что же вы, драгоценная моя, так расчувствовались?
Я не ответила. Снова закрыла глаза и поджала губы. А потом и вовсе замерла, ощущая, как палец супруга скользит по моему лицу. Он осторожно провел по моим бровям, после прочертил дорожку по носу, спустился к губам и обвел по контуру, вынуждая невольно расслабить их. Затем мягко очертил подбородок, и теплая мужская ладонь накрыла мне скулу, однако и тут она не задержалась. Диар дотронулся до моего уха, очертил ушную раковину, слегка сжал мочку, помассировав ее, и, наконец, опустил ладонь мне на плечо, чуть сжав его.
— Его Величество обидел вас, — сказал Аристан, и я открыла глаза.
Посмотрев на склоненное надо мной лицо его сиятельства, снова поджала губы и села, вырываясь из мягкой хватки мужа. Отодвинувшись от него к противоположному окошку, я поправила волосы и, совсем отвернувшись, теперь разглядывала без всякого интереса виды за окном.
— Флоретта, — позвал меня супруг, но я скрестила руки на груди и не обернулась. — Фло, дорогая, вы похожи на взъерошенного котенка и опять сопите, как сердитый еж. Ваше сиятельство.
На сиятельство я обернулась, потому что голос Аристана наполнился строгими нотками. Диар удовлетворенно кивнул и поманил меня к себе.
— Идите ко мне, драгоценная моя.
— Мой последний визит к вам едва не стоил мне панталон, — проворчала я раньше, чем успела подумать.
— Как вы трепетны с вашими панталонами, — отозвался супруг. — Я закажу вам еще дюжину, и мы будем возить с собой запасную пару. А теперь, когда вопрос панталон улажен, вернитесь в супружеские объятья.
— Почему я должна идти в объятья, а не объятья приходят ко мне? Не вы ли, ваше сиятельство, первым изъявили желание обниматься? — снова вырвалось у меня, и я прикусила язык.
Впрочем, диар не выглядел оскорбленным.
— Справедливое замечание, — отметил Аристан и подвинулся ко мне. После обнял за плечи одной рукой, второй подцепил за подбородок и развернул к себе лицом. Теперь я все-таки посмотрела ему в глаза. — Фло, вы должны понять, что это не вас жалил король, его шпильки предназначались мне. Я действовал в обход правил и женился, не получив королевского одобрения. Даже не уведомил Его Величество письменно о своих намерениях. Это бы затянуло бракосочетание, к тому же нам пришлось бы проводить свадьбу при дворе, таковы устои. Обижая вас, король наказывал меня. Задев вас, он дал оплеуху мне, понимая, что меня, как любого мужчину, заденет унижение его женщины. К тому же это намеренное упоминание моего прошлого было сказано с той же целью — задеть меня. Меня тыкали носом в прежние шалости на глазах моей жены.
— Но ведь король сказал правду, — ответила я и мотнула головой, освобождаясь от пальцев супруга на своем подбородке. — Не вы ли, ваше сиятельство, говорили, что в нашем браке нет места страсти? Не вы ли сказали, что ваше сердце не бьется чаще, когда вы смотрите на меня? Вы цените меня за скромность и неискушенность, но не за внешность. Впрочем, я и не ожидаю вашего восхищения. Свое отражение я хорошо знаю. И понимаю, что вам должны нравится другие женщины. То, что произошло сегодня в карете, и то, что происходит в нашей спальне… Вы были совсем иным, стало быть, и тут я не вызываю у вас желания быть со мной нежней.
— Флоретта…
— Я все помню, Аристан. Страсть — ненадежный фундамент для брака, мы строим наш замок на дружбе и взаимопонимании. Вы со мной добры, я послушна. Это то, что может быть между нами. Я не жалуюсь, я принимаю это. И слова короля тоже принимаю, просто… Обидно. Я ведь тоже женщина, и мне хочется… Ах, забудьте.
Я отвернулась и стерла слезы, все-таки выступившие на глаза. Руки диара снова легли мне на плечи, и я оказалась притиснута спиной к его груди. Теплое дыхание коснулось шеи, шевельнув выбившиеся из прически волоски, а затем я почувствовала его губы, неспешно целовавшие меня. Жест, призванный для моего успокоения, вызвал настоящий поток слез.
— Фло, — в голосе супруга зазвучала растерянность. — Милая, успокойтесь. Ну что вы… С чего вы взяли, что вы некрасивы? Вы невероятно очаровательная женщина. Живая, искренняя. У вас красивые глазки, изящные тонкие брови, пухленькие губки…
— И нос уточкой, — с истеричными нотками в голосе отозвалась я.
— Милый носик, — возразил диар.
— И бедра!
— Что не так с вашими бедрами? — озадачился супруг.
— Они крестьянские, широкие, — всхлипнув, я развернулась и уткнулась в грудь Аристана.
— Отличные бедра, и держать вас за них одно удовольствие, — поспешил меня успокоить муж.
Я отодвинулась от него, шмыгнула носом и проворчала:
— Все-таки вы похабник, ваше сиятельство. Я вам о своей затаенной горечи, а вы — держать.
— На вас не угодишь, ваше сиятельство, — проворчал в ответ диар. — Вам комплименты, а вы нос воротите.
— Кря, — совсем по-детски ответила я и опять отвернулась к окну.
Мы некоторое время сидели в тишине, и я наконец устыдилась своего поведения. Что я и в самом деле, как маленькая девочка, жаловаться начала, плакать. Не достойно это взрослой женщины. Я уже собиралась обернуться и попросить прощения, когда супруг снова обнял меня, порывисто развернул к себе лицом и поймал губы. Поцелуй его показался мне сердитым и… жадным. Постепенно губы диара перестали терзать меня, начав дарить нежность, от которой ошеломление сменилось желанием обнять мужа и прижаться к нему. Но как только мои ладони накрыли его плечи, он прервал поцелуй и отстранился.
