Ночь выдалась ненастной. Тяжелые тучи затянули небосвод еще с вечера, разом уничтожив яркие краски наступившего лета. Мгновенно поднявшийся ветер гнул могучие деревья, клонил к земле молодую поросль. А следом пришел дождь. Пришел с грозой, но та, отгромыхав, унялась уже спустя час, а дождь униматься не собирался. Он лил без продыху до самой ночи и лишь с наступлением темноты начал выдыхаться. Капли больше не молотили с остервенелой яростью, теперь они превратились в надоедливую и неприятную морось.
Раскисшая земля чавкала под ногами склизкой грязью. Она липла к сапогам, падала брызгами на полы плаща. Да и плащ, давно промокший насквозь, был под стать и погоде, и грязи, и настроению.
– Скорей бы уж дом, – проворчал себе под нос немолодой мужчина. – Тьфу, – сплюнул он в ожесточении.
После, брезгливо скривив губы, плотней затянул полы плаща и прибавил шаг. Хлюп-хлюп, чавк-чавк, отозвалась грязь, и мужчина выругался и вовсе уж дурно. Домой хотелось до одури, но по дороге идти было долго, и он свернул в сторону погоста, через который мог срезать путь вполовину.
Глупая деревенщина боялась мертвяков, они не заходили сюда ночью, да и днем являлись только до полудня. А мужчина не боялся. Он уверенно свернул с дороги и вскоре уже шагал между могил. Ни на земляные холмики, ни по сторонам он не смотрел, только под ноги. Но то было не от страха. В безлунной темноте можно было запнуться за корень, а то и вовсе полететь в свежевырытую яму, еще только ожидавшую своего постояльца.
Он уже миновал половину пути, когда до слуха путника донеслось тихое:
– О-ох…
Мужчина приостановился, но вскоре уже снова шагал, решив, что это воет ветер в кронах.
– О-ох… – вновь повторился то ли стон, то ли вздох. – Ох…
– Хм, – путник замер на месте.
Он скинул с головы капюшон и огляделся, однако ничего кроме могильных холмиков не разглядел. Выругавшись снова, мужчина полез под плащ, сунул руку в поясную сумку и вытащил оттуда туго скрученный пучок травы.
– Фу, – резко дунул он на пучок, и тот начал тлеть, а спустя короткое мгновение загорелся вялым огоньком. – Фу, – дунул мужчина второй раз, и огонек стал больше и ярче.
Ветер налетел на «свечку», но пламя, пригнувшись, не потухло, только зашипело и усилилось еще больше. Мужчина снова прислушался, но стонов больше не было. Вздохнув, он уже хотел погасить огонь и продолжить путь, но выругался в третий раз и направился туда, откуда, как ему казалось, доносился заинтересовавший его звук.
Он прошел через несколько могил, снова прислушался, но звук так и не повторился. Однако путник решил не возвращаться, раз уж начал искать.
– О-ох…
Мужчина повернул голову вправо и сменил направление. Дорогу ему преградил мокрый куст. И пусть новых вздохов не было, но путник был уверен, что теперь пришел верно. Он обогнул куст и остановился, наконец-то обнаружив источник звука.
Это была женщина, может, девушка. Насквозь промокшее платье облепило тело, темные волосы накрыли лицо. Тонкая рука, откинутая за голову, казалась выточенной из белого мрамора. Да и вся фигура казалась какой-то ненастоящей. Только волосы портили впечатление поваленной на землю статуи.
Мужчина присел на корточки и отвел в сторону спутанные мокрые пряди, а затем вгляделся в лицо. Да, совсем молоденькая девушка, может, и вовсе девочка, еще не вошедшая впору. Ни крови, ни ран, ни синяков, и вообще ничего, что могло бы подсказать, что над девушкой совершили злодейство. Нет, злодейства точно не было. Должно быть, приходила проведать могилу родственника или знакомого, но попала под грозу и не смогла уйти. Хотя…
Гроза началась вечером, а на могилы приходят в первой половине дня, значит, иначе сюда попала. Может, от кого пряталась?.. Мужчина прижал к шее девушки пальцы, уловил слабое биение жилки и распрямился.
– Не добрый я спаситель, девонька, – произнес он в задумчивости. После развернулся, чтобы уйти, но покачал головой и вновь склонился к девушке. – Но и не душегуб, как думают некоторые.
Он накрыл ладонью пучок, гася огонь, и вернул его обратно в сумку. Затем поднял девушку на руки и зашагал в сторону дома, уже не останавливаясь и не отвлекаясь на звуки. Впрочем, ни стонов, ни призывов больше не было.
– Выхожу тебя и прочь отправлю, – сказал путник своей находке. – Мне ты без надобности. Наверняка родные уже ищут, куда делась. Узнают, что у меня была… – он не договорил и криво усмехнулся.
Девушка не отозвалась. Она свисала с рук путника безжизненной куклой. Длинные волосы трепал ветер, иногда цеплял их прядями за колья, на которых были прибиты таблички с именами покойников. Концы задевали могильные холмики, но на это никто не обращал внимания. Мужчине было всё равно, а девушка так и не пришла в себя, пока он нес ее к своему дому, стоявшему по другую сторону погоста.
– Ну вот и пришли, – буркнул путник, глядя на темные окошки. – Сейчас очаг разожгу, обсохнешь и согреешься.
Он подошел к двери и толкнул ее ногой. Замка не было. Ворью поживиться было нечем, да и не рискнули бы они войти в этот дом. Мужчина прошел впотьмах к кровати, уложил на нее свою ношу и шумно выдохнул. Она была легкой, и рук не оттянула, но наконец можно было снять мокрую одежду, и это было лучшим, что случилось с ним за вечер.
