Поздно вечером, задремавшую было, медсестру психоневрологического диспансера Светлану Кузину разбудил странный шум, доносящийся из коридора. Тяжело поднявшись, дежурная отправилась на поиски нарушителей спокойствия. Кое-какие предположения на этот счет имелись.
Не так давно, их новый и, как скоро выяснилось, слишком уж прогрессивно мыслящий психолог – Евгений Львович Воронцов – предложил переоборудовать бывший актовый зал в помещение для групповых тренингов и занятий арт-терапией. Ремонт закончить пока не успели, но занятия с пациентами идут вовсю. Когда речь идет о психическом здоровье людей, новшества нужно внедрять немедленно, на каждой планёрке убеждал руководство молодой специалист и заведующий отделением – Геннадий Иванович Сухов – не мог не пойти ему навстречу. Теперь здесь прямо на свежеокрашенных стенах, пестреют разноцветные отпечатки ладоней – какая-то не совсем понятная Светлане идея реформатора. На сцене, в сваленных кучей коробках, ждут своего часа заказанные для пациентов костюмы, карнавальные маски и всевозможный самодельный реквизит. В противоположном углу до сих пор свалены мешки со строительной смесью и банки с краской. Ремонт должны были закончить ещё на прошлой неделе, но последние дни к вечеру рабочие начали уставать, а отдыхать приспособились без отрыва от производства. Поздние посиделки с выпивкой вошли у работяг в привычку. Сухов на днях даже пообещал уволить всю бригаду, если подобное повторится.
– Ну, я вам сейчас устрою, – проворчала Светлана, спеша изобличить внештатный сабантуй.
Дверь в актовый зал, как она и предполагала, оказалась приоткрытой. Вход украшала афиша, где ошибок было больше чем слов. Самодеятельный художник-оформитель написал: «Гуси-лябеди. Скаска в 2-ух действах. Начала: ноч». Вокруг надписи криво порхали закорючки-лебеди, а в углу листа красовалось уродливое лицо с голубыми глазищами. Очевидно, афишу наклеили только что, второпях: висела она неровно, да и заметь художество кто до обхода, наверняка, убрали бы, дабы не тревожить больных. Что ж… Выходит на пьянчужек-работяг Светлана грешит зря. Местные постояльцы решили развлечься на ночь глядя, что, разумеется, строжайше запрещено!
Недовольно поджав губы, медсестра распахнула дверь. От картины, представшей перед ней, впору было самой рехнуться, хоть такого здесь пока ни с кем не случалось. В абаканский дурдом, попадают те, кто уже преодолел рубеж между реальностью и грёзами, и происходит это, как правило, вне стен лечебницы. Медперсоналу подобные напасти не грозят в силу должностных инструкций. Но картина, представшая глазам медсестры, выглядела ошеломительно!
Тихий Сеня из 14-й палаты, набросив на плечи простыню и раскинув крыльями руки, метался по сцене. Совершив очередной вираж в один её конец, больной неестественно выгибал шею и вопрошал невидимого собеседника:
– Молочная река, кисельные берега, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Через секунду стремительно «летел» на противоположный край и, остановившись у самой рампы, значительно отвечал самому себе:
– Поешь моего простого киселька с молочком – скажу.
В ответ тут же корчил капризную гримасу, мчался на прежнее место и пискляво отвечал:
– У моего батюшки и сливочки не едятся…
– Долго бежала она по полям, по лесам, – продолжал представление Сеня, выплывая на середину сцены подчеркнуто медленным шагом и равномерно взмахивая руками-крыльями, – День клонился к вечеру, делать нечего, надо идти домой. Вдруг видит, стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается. В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками…
На крайнем кресле первого ряда в зрительном зале трясся от бесшумного смеха едва различимый силуэт.
– Что здесь происходит?! – ахнула медсестра, – Больной, что за спектакль вы тут устроили? Завтра с Евгением Львовичем продолжите арт-терапию, а сейчас – быстро в палату!
Сеня вздрогнул от неожиданности и скривился, готовый заплакать.
– Ну-ну-ну… Сенечка, всё хорошо. Идём со мной.
Светлана моментально отказалась от первоначального намерения звать санитаров, и сама направилась к больному. Абакан – город маленький, оттого создается впечатление, будто все здесь друг друга знают. Например, с этим вот пациентом – известным художником Арсением Жицем – учились они в одной школе. Светлана его старше на несколько лет и, конечно, не предполагала, что спустя годы маленький Сеня окажется на её попечении в психоневрологическом диспансере. Ей и самой, откровенно говоря, не помешала бы работа престижнее, в какой-нибудь платной клинике с более достойным вознаграждением…Но об этом она подумает как-нибудь после и, скорее всего, обойдётся без помощи доктора Воронцова. Сейчас необходимо заняться Сеней. Что на него опять нашло?!.
Сеня смирный больной, но легковозбудимый. Панически боится старушек. Приходится держать его подальше от пожилых пациенток из женского отделения. Первый раз в психиатрии Сеня оказался после безобразной сцены, которую устроил в городском супермаркете. Там он накинулся на бабушку у кассы, а охранники магазина вызвали полицейских. Тем, в свою очередь, пришлось звонить санитарам: слишком необъяснимо вел себя дебошир. Теперь Сеня – обладатель тривиального диагноза: шизофрения. Периодически болезнь перетекает в острую стадию с невротическими галлюцинациями. В диспансер Сеня является сам, как только чувствует обострение. «Спрячьте меня. Она где-то близко», – требует он у врачей. Те знают, надо прятать. Близится очередное помутнение рассудка.
