Читать онлайн полностью бесплатно Александр Палмер - The бesт. Почти 100 страниц рифм

The бesт. Почти 100 страниц рифм

Девальвация искусства стихосложения достигла самоубийственных масштабов: миллионы людей рифмуют слова. Получается всё равно у единиц. Но и их озарения прочитываются публикой лишь при удачном попадании в свежую программку – контент, прежде всего контент.

© Александр Палмер, 2022


ISBN 978-5-0056-3351-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2007—2009

Луна

Тревожна, дымна и мутна
Горит полночная луна,
В меня глядит и говорит:
«Ну, что ты бродишь, что болит
В душе твоей. Ужель нет сна?» —
Мной упивается она.
А я в ответ моей луне
Бреду, в бреду наедине
С холодным светом неземным,
Весь погрузившись в лунный дым,
Твержу беспамятный урок,
Небесным тайнам дав зарок,
Что мироздания закон,
На эту ночь лишь обретен…
К утру иссякнет волшебство,
Горячки мозга баловство,
Луна спадет, уйдет дурман,
Иной с росы придет туман.

Я думал только о тебе

Я думал только о тебе
Я исскучался, я лелеял
Неисполнимую затею
Тебя коснуться в нашей тесной тьме…
Твои ночные очертанья,
Белесые и смутно-ранние
Томлю, томимый ожиданьем…

Впечатления после вечера, проведенного в новом загородном доме

Мне милее запустенье
Деревянная изба
Старой меди дух варенья
Сорняков с травой борьба
В окна —
           стук ветвей замшелых
В покосившийся проем
Полушепот.. полушелест
Поле за дорожным рвом
Мне милей у печки дымной
Сор от кучки старых дров
Мне милей огня в камине
Русской печки трубный зов
Что парадная мне зала —
Не скорбя и не любя —
Мне ли корчить феодала
Барство мерить на себя
Англиканские изыски
Инородною гурьбой
Я из лени, без корысти
В дом отправлю городской…
Мне милее запустенье
Деревянный домик мой
Сад тенистый, настроенье
Говорить с самим собой.

Бессонница

Ночною порою —
В темную ночь
Нет мне покоя —
Забыться не в мочь,
Мысли беспутные выгнать бы прочь —
Полно пустое
Без толку толочь…
Но темной горою
Стоит предо мною
Эта бессонная черная ночь.

Застольная

Старые товарищи,
Кто остался – вольно,
Слушайте, кто жив еще —
Вот моя застольная.
Пил я утром, пил я днем
Пил я водку, пил я ром
Пил я бренди, пил я бражку
Из кастрюли пил, из чашки
Пил с друзьями, в одиночку
Многократно, по разочку
Пил с учеными, с ментами
С умниками, с дураками
С главным архитектором
С будущим проректором
С заслуженным художником
С батюшкой, с безбожником
Пил я с радости и с горя
В поле пил и пил на море
Пил под пальмой, пил под елкой
Пил в тулупе, пил в футболке
Пил в нужде и пил в достатке
Хоть в нужде пить – это гадко
Выпивал в Европе, выпивал в Сибири
Не был я на Фудзи, но пил за харакири
Сколько алкоголя! Надо ж умудриться
Надоело, братцы – нужно повиниться
Вот опять – вина, вина…
Ну, и выпью, и до дна.
Слушайте диагноз мой
Он не очень озорной.
Пропил много, но не мозг
Мозг, он многое помог
Осознать и тормознуть
В будущее заглянуть:
Эх, попасть бы в точку —
Не увяли б почки,
Обеспечить печень бы нужным кроветоком
Чтобы эта печень мне не вышла боком
Чтоб сосуды были гибки, как модели
Чтоб глаза гормонами изнутри горели
Чтобы чувства пёрли в чресла и обратно
Чтобы все, что можешь, мог неоднократно…
Ой, что-то вы заслушались, что-то размечтались
Что-то вы замешкались, что-то разыкались —
Перестаньте дуться
Грустные
                что стали?
К черту
                 к чаю
                                блюдца!
Доставайте шкалик!

На смерть отца

Темное кладбúще.
Белый, стертый крест.
Ветер в кроне свищет,
Сумерки окрест.
Никому нет дела,
За оградой мгла,
Бойким было тело,
А душа спала.
Роща облетела,
Перестану жить.
Упокоят тело —
Душу б не забыть.
Где ты, ангел тихий,
Обмахни крылом,
Благость пусть, не лихо
Мой накроет дом.
Мудрость погребенья
Лишь познает тот,
Кто на смертном одре
                          «Отче наш» прочтет…
Ветер свищет, свищет
В кронах до небес,
Сельское кладбúще.
Старый, белый крест.

Северный остров

( из Беломорского цикла )

Грустно, грустно, бесприютно
Ни двора и ни кола
Я бреду себе беспутно
Берег пуст, кругом скала
Ветер с моря задувает
Север-северо-восток
Я иду – куда не знаю
Путь мой дальний недалек
Серо, мрачно, одиноко
Свист в ушах да плеск волны
Море Белое глубоко
Дни мои перечтены
Белой пеной, мощью дивной
Мне рокочет и поет
Море: " Гибнешь, гибнешь, гибнешь…
Дни твои наперечет …»
Но в душе моей нет страха
Есть унынье и тоска
Чем тюрьма, так лучше плаха
Так же – мучайся пока
Рано ль, поздно ль – что за дело
Суете придет свой срок
Здесь – дохнуло хладом белым
Здесь от вечности порог

Свою жену люблю я…

«О, заклинаю именем Эрота…, – Но тут его мольбы прервала… рвота»

(Дж. Байрон, «Дон Жуан», пер. Гнедича)

Свою жену люблю я,
И даже уважаю,
Но женщину чужую
Я все равно желаю
.
С  женой своей прекрасен
Секс. После перерыва.
С чужой же ежечасно
Готов делиться взрывом.
Тем взрывом, что так сладок,
Что дарит нам природа,
Что служит, если честно,
Для продолженья рода.

Ах, если б был монашком,

Или махал киркою,

Иль в старой гимнастерке

Ходил исправно строем.

Ах, если был бы лебедь,
Иль верный грустный аист,
Какой пример бы детям
Тогда б я мог оставить!

Но, не судьба, наверное,

И это так печально…

Так сдвинем же бокалы,

Посмотрим в мир нахально!

Заздравицу воскликнем
                      за каверзы Эрота…
Но! пейте аккуратно,
                   не то настигнет… рвота.

Такое небо тучное…

Такое небо тучное
       Той белой ночью было,
Мы собирались загород,
        И ты меня любила.
Последней электричкою
       Сквозь дождь неторопливый
Едва горящей спичкою
       Мы ехали к заливу.
Смеркалось раньше раннего.
       Обычного. До времени.
Перрон пустынный странного
        Был вида в полутемени.


Другие книги автора Александр Палмер
Ваши рекомендации