– Я вчера видела толстую тётку в окне, – говорит Марианна, глядя в окно. – Такая тетка, в общем, обычная. Со вторым подбородком, три волосины до плеч после химической завивки, как будто в девяностых застряла… Сидит, довольная такая, высунулась из окна и улыбается…
– И что? – спрашивает Ричард.
– Ну просто интересно, чего улыбается. Какие у нее поводы для радости?
– Не знаю… – протянул Ричард. – Может, пирожок съела, подобрела.
– Пирожок? Нет. Она не так улыбается, а по-другому… Вот та-ак, – повернулась Марианна и показала Ричарду ностальгически-умиленный взгляд и тонкую улыбку на лице. – Вот так. Она еще подперла рукой подбородок и улыбается, как Мона Лиза. Не знаю, просто интересно: что такого у нее могло случится, чтобы вот так смотреть из окна на мир, на людей… Второй день о ней думаю.
***
Ричард – танцор, начинающий хореограф. Ему нет особо дела до Марианны и ее внутреннего мира, он уже давно принял ее как данность, как некий подарок судьбы, возложенный на алтарь его творчества. Она, конечно, хорошая двадцатисемилетняя девочка, но до него не дотягивает. Она – обычный человек, а он – творец, и вообще ещё не известно сколько у него ещё таких будет. В будущем Ричард видит себя крупным собственником своей танцевальной школы с множеством филиалов, основоположником своего направления в мире танцев. Он молод, горяч и красив. Для него не удивительно, что женщины на него «вешаются», и также не удивительно, что будут вешаться из-за него. Отвечая на вопрос «Почему же всё-таки Марианна?», он мысленно отвечает: «А почему бы и нет», потому что с ней просто. Ричард не хочет сложных отношений и страстей, высокий градус отношений отвлекает его от творчества, поэтому из всех своих поклонниц он выбрал среднюю: в меру симпатичную, в меру воспитанную, в меру умную, и так далее. С ней удобно? Нет, с ней гораздо лучше, чем удобно, с ней – просто, до прозрачности просто, до одурения просто. Поэтому можно быть любым: растерянным, никчемным, никаким, одним словом – быть собой, и она все равно будет с тобой, потому что у нее какой-то свой образ тебя, и она этого все равно не замечает.
***
Обычно их утро начиналась с вечера, потому что утром они не виделись: Ричард ещё спал, а она уходила на работу. О том, что будет на ужин, думала только Марианна. Она занималась покупками, тратя на это почти все свои деньги. Она создавала бытовые условия для творца. Когда творец приходил домой, то падал без сил, поэтому сил оценить труд Марианны у него не было. Он просто ужинал и ложился спать, а она мыла посуду, убирала оставшуюся еду в холодильник и составляла план на завтра.
Марианна работала администратором в частном детском саду и немножко пела. Последнее не учитывалось, поэтому для Ричарда она была человеком не творческим, а значит человеком, которому «его никогда не понять». И то, что она составляла план на день было подтверждением того, что стихийные поры искусства не для нее. Марианна жила по плану. Без плана она не могла собрать все нужные дела воедино, все время что-то упускала из виду. Это ведь только кажется, что всё само получается, а на самом деле нужно приложить усилие, чтоб был порядок. Поздно вечером она садилась за кухонный стол, с которого уже стёрла все крошки после ужина, и под лёгкий храп Ричарда начинала писать список дел.
