Что за шальная мысль, запретно сладкая и беспокойная, ломится в голову без стука, как только я вижу его? Надеюсь, он ничего не замечает в моем голосе и выражении лица? Что-что, а это я умею – держать себя под контролем. Профессиональный укротитель собственных эмоций. Могла бы давать мастер-класс за большие деньги, как мой первый муж. В наше время это ходовой товар для политиков и бизнесменов. «Язык мимики и жестов, или Психология лжи» – неплохое название курса. Свою мимику, жесты, позы я шлифовала годами. Все отработано до автоматизма. Так неужели в одночасье все может рухнуть, измениться? Глупости! Уже давно никто не в силах раскачать меня. Ни взлетов, ни падений. Любимое, выращенное и взлелеянное равновесие, а тут, гляди, качнуло… Давно со мной такого не было. Сменила деловой брючный костюм на юбку и каблуки. Иногда даже стала позволять себе платья с глубоким вырезом, эффектно подчеркивающим пышную грудь. Да и на телефон стала поглядывать часто, как глупая девочка. Смешно.
Сколько же это длится? Месяц? Два? Три? Уже четыре. Все началось в июне. И как меня угораздило? Против всех правил. Даже профессиональная этика отступила на шаг. И понесло! Только куда? Боже, не дай мне окончательно потерять бдительность. Уже и словечки стали проскальзывать из чужого лексикона. Не хватает скатиться к идиотскому «та да».
Впервые за несколько лет столичные пробки не раздражали, скорее, наоборот, становились союзниками, давая незапланированную возможность подумать о себе. Светофор моргнул. Тут же в мозгу просигналило: «Еще есть время включить красный свет, развернуть машину и ехать в обратном направлении». И тогда – низкокалорийный ужин, разговор с сыном о его курсовой по лингвистике и предстоящем зимнем отдыхе с отцом в Австрии, легкий фильм, комедия или мелодрама, ежедневник перед сном, будильник на утро. Можно, конечно, позвонить подругам и организовать посиделки в любимом итальянском ресторанчике на Подоле. Все будут рады, но разве этого мне хочется? Я же решилась, зачем включать заднюю. Никаких «но»… Еду на встречу с неизвестным.
Машины, и без того еле плетущиеся по проспекту, вдруг вовсе остановились. Правый ряд кое-как продолжал ползти, два остальных, похоже, застопорились надолго. Машинально открыла окно. Из соседнего авто доносилась знакомая музыка. Низким голосом Леонард Коэн пел: «Dance Me to the End of Love». Как я любила когда-то эту песню! Голова непроизвольно повернулась на источник звука. В машине с музыкой сидела немолодая пара. Женщине – лет сорок с хвостиком (моя ровесница), мужчине – под полтинник. Они держались за руки и так однозначно смотрели друг на друга… Я отвернулась. И тут произошло невероятное: в носу непривычно защипало, а из глаз полились слезы. Соленые и крупные. Рекой. «Господи, да что со мной происходит?» – вырвалось из глубины. Внутренний голос подхватил: «Прекращай играть с собой в прятки. Просто тебе захотелось бабьего лета, и чтобы вот так, как эта тетя, смотреть на мужчину, положив свою хрупкую ладошку с проступившими синими венами и уже заметными пигментными пятнами на его большую загорелую руку. И не думать, соответствует ли твой внутренний голос ситуации, не препарировать живое чувство, расчленяя его на множество составляющих. Ведь в сорок лет жизнь только начинается… Мысли прервал телефонный звонок.