На его месте мог оказаться каждый, но оказался он
Как он стал тенью? Как и все – незаметно.
Где-то на бескрайних просторах Земли брёл человек по узким улочкам своей маленькой родины. Шёл по Своим Делам, погружённый в Собственные Мысли. Шёл, обуреваемый Желаньями, подгоняемый Заботами и преследуемый назойливой Нуждой. Ему хотелось отмахнуться, отстраниться, убежать, спрятаться, забыться, чтобы только не слышать бесконечных: «должен!», «хочу!» и «надо!»
Но как, как отстраниться? и куда бежать? Он прекрасно понимал, что некуда. Везде его поджидают кривые улочки маленьких родин!.. А Желания, Заботы и, наконец, Нужда!?
От себя не убежишь, не скроешься. Если рождение – судьба, тогда смерть – рок? Или может наоборот?..
Короткая яркая вспышка, и уже нет ни вопросов, ни тем более ответов. Все, что осталось от неуживчивого, вечно сомневающегося, беспокойного и любопытного прошлого, – тень. Неясная тень на холодном камне чудом уцелевшего моста. Чудом?..
Чушь! Очередная чушь?! Перо с лёгким шуршаньем падает на письменный стол…
И всё же он стал Тенью.
Чьей-то тенью на картине, где сочными, живыми красками были нарисованы портреты, баталии, натюрморты, пейзажи.
Остров Тиниан. Один из островов Марианского архипелага, затерянный на бескрайних просторах Тихого океана, мирно загорал в лучах жаркого летнего солнца. Стояла июльская духота. И только иногда над его почти лысой всхолмленной поверхностью пролетал слабый ветерок, дарующий утомлённой земле кратковременное ощущение прохлады.
Ни одинокие деревца, словно случайно занесённые сюда и растерянно озирающиеся на голые холмы, ни песчано-каменистые пляжи, омываемые напористой океанской волной, – ничто не напоминало и не подсказывало, что буквально в нескольких сотнях миль отсюда гремят взрывы, свистят пули и гибнут люди. Сотни тысяч людей. И даже серая громадина крейсера, бросившего якорь недалеко от берега, не вносила чувства тревоги в мирную и беспечную идиллию пейзажа тихоокеанского острова…
26 июля 1945 года крейсер американских ВМФ «Indianapolis» доставил на остров очень важный и секретный груз.
Секретность и необычность груза подчёркивало то, что вместе с ним на остров прибыло несколько гражданских лиц. Их белоснежные рубашки с короткими рукавами входили в резкий диссонанс с военной формой цвета хаки. Они скорее были похожи на туристов, случайно забредших в небольшой прибрежный рабочий посёлок, где все заняты своими делами. Неуклюжие, незнакомые с местными нравами и традициями, они постоянно кому-то попадали под ноги, мешали и, виновато улыбаясь, скороговоркой извинялись. В ответ слышалось нечто вроде: «принесло тут вас на нашу голову!»
На корабле и на берегу шла привычная неторопливая работа. Возле груза суетились люди. Прицепляли. Отцепляли. Проверяли комплектность и пломбировку. Поднимали и укладывали. Отдавали указания. Обливались потом. Посмеивались, поругивались.
– Приветствую вас в моём скромном хозяйстве.
К гражданским подошел человек в лётной форме лет сорока. Люди в белых рубашках обернулись. Самый пожилой из них, сухопарый мужчина, поднёс платок к редеющей шевелюре и вытер капли пота, выступившие на высоком лбу.
– Позвольте представиться: полковник Пол Тиббетс, – продолжил подошедший бравый лётчик, с иронией оглядывая сомлевших на пекле «туристов», – командир авиагруппы. Всё нормально?
– Спасибо, полковник. Приняли по высшему разряду, – ответил за всех сухопарый. – С «малышом» будьте поосторожнее, он у нас капризный, – добавил он, указывая на короб из фанеры и досок, возле которого возились техники и рабочие полевого аэродрома.
– Наслышаны. Не беспокойтесь, люди предупреждены, да и люлька соответствующая тоже готова. – Тиббетс небрежно махнул кепкой в сторону зелёного ангара.
Перед ангаром, словно на параде, застыли серебристые В-29.
– Красавцы! Какой из них? Вы уже выбрали жеребца, полковник?
– Мой. Самый первый, – произнёс полковник не без гордости. – Сам отбирал на заводе Глена. Красавец, не правда ли? Я уже успел его объездить.
– Это вон тот, восемьдесят второй?
– Да.
– Ну, о вас мы наслышаны. Лучший лётчик бомбардировочной авиации…
Прошло ещё несколько дней.
Крейсер, доставивший «малыша» на Тиниан, благополучно поднял якорь и исчез в сизом плывущем мареве. Вскоре на острове получили сообщение, что он затонул, получив пробоину ниже ватерлинии после успешной атаки японской подлодки.
Кругом шла война.
А сам остров продолжал жить прежней размеренной жизнью обыкновенного острова, затерянного на просторах бескрайнего океана. Встречал дымчатые рассветы, провожал томные закаты, купаясь в серо-бирюзовых волнах. Будто он единственный бросил протест ужасной реальности, сотворённой человеком, и ушёл в пу́стынь беспечных волн и белых бурунов, погружаясь в звуки прибоя…
Продолжала жить своей жизнью и базирующаяся на острове 509-я специальная авиагруппа. Со взлётного поля, которым служила ровная поляна, будто идеально приспособленная для взлёта тяжёлых машин, каждый день взлетали самолёты и, утробно урча моторами, исчезали вдали. Исчезали, чтобы по истечении нескольких часов снова появиться, облегчённо плюхнуться на светлый песчаник, важно, будто хвастаясь своими подвигами, прокатиться перед строем сослуживцев и занять своё место в строю, подставляя серебристые выпуклые бока жаркому солнцу.
