США, штат Пенсильвания,
Филадельфия, лето 1966 года
На площади перед Индепенденс-холлом, или Залом независимости, выстроенном в георгианском стиле в семнадцатом веке по плану Уильяма Пенна, было многолюдно. Несмотря на жаркий день, старательный счетовод насчитал бы здесь с полтысячи зевак. Люди старались укрыться в тени прилежащего парка, лишь на короткое время выходя на палящее солнце. Они бы и совсем не выходили, но иначе им было не попасть в объективы камер и они не имели бы возможности сказать несколько слов в микрофоны журналистов. А какой американец не хотел бы заявить о личном отношении к празднуемым событиям, когда речь идет о Дне независимости? Вот и выныривали они из благодатной тени деревьев под беспощадные солнечные лучи, как только в поле зрения появлялся новый фургон газетчиков или скромный микроавтобус сотрудников радио.
Ричард Хелмс сидел в парке напротив здания Зала независимости и размышлял. Будучи уроженцем Пенсильвании, он любил Филадельфию, считал ее своим личным достоянием и мог без устали рассказывать о том, насколько значимы для истории Америки события, происходившие в Филадельфии начиная с 1776 года. Земля родного города несла на себе исторический след: именно здесь в 1776 году была принята Декларация независимости, а в 1787 году и Конституция США. Здесь, в специальном павильоне, находился Колокол Свободы, главный символ становления Соединенных Штатов, своим звоном впервые возвестивший о принятии Декларации независимости британских колоний от влияния Великобритании.
Здесь же располагался и зал Конгресса, где был подписан Билль о правах, а также Дом-музей Бетси Росс. Согласно легенде, Бетси была швеей, и именно она сшила первый американский флаг. Разве не удивительно, что в одном месте произошло столько знаковых для всей Америки событий? И то, что он, Ричард Хелмс, действующий директор Центрального разведывательного управления, родом из Филадельфии, придавало данному факту значимость, сродни чуду или провидению. В молодости Хелмс никак не ассоциировал свою личность с разведкой. Отучившись в колледже Уильямса, получил степень бакалавра, занимался журналистикой. Затем, после того как в Берлине во время Олимпийских игр ему удалось взять интервью у Адольфа Гитлера, получил место в газете «Индианаполис таймс», уже на правах менеджера по рекламе. Но ведь где реклама, а где разведывательная деятельность!
Если бы не война, вряд ли его жизнь изменилась бы так круто. В 1942 году его призвали на действительную военную службу. Имея за плечами опыт работы журналистом, он прошел отбор для прохождения шестидесятидневных курсов при Гарвардском университете, после чего был произведен в лейтенанты ВМС. В войска он не попал, кто-то в штабе посчитал, что на штабной работе от Хелмса будет больше пользы, и не ошибся. Уже через год он служил в Управлении стратегических служб (OSS), только что сформированной первой объединенной разведывательной службе при Объединенном комитете начальников штабов. В функции управления входила координация шпионской деятельности в тылу врага для всех видов Вооруженных сил США. Именно на ее основе после окончания войны было создано Центральное разведывательное управление, директором которого он теперь являлся.
Был ли он доволен изменениями? Или был разочарован? На этот вопрос у Хелмса ответа не было, по крайней мере на данный момент. В должность он вступил четыре дня назад, президент Линдон Джонсон лично рекомендовал его на вакантное место после отставки Уильяма Рейборна. Хотя сам Хелмс считал, что де-факто исполняет обязанности директора ЦРУ больше года, с тех пор, как тот же президент Джонсон назначил его первым заместителем Рейборна. По сути, Рейборн так и не стал директором ЦРУ. Не его это было место, просто не его. И все же что-то изменилось с того момента, как Хелмс официально принял должность. Что-то неуловимое, странное и несколько пугающее.
Возможно, так Хелмс ощущал возросший груз ответственности, для него вступление в должность означало высшую степень доверия президента. Да, в принципе, так оно и было. В приватной беседе президент Джонсон так и сказал ему: «Америка в моем лице возлагает на вас, Ричард, большие надежды». Хелмс считал себя истинным патриотом своей страны, не оправдать ожидания президента, и тем более ожидания американского народа, он позволить себе не мог.
– Скучаешь, Ричи?
Голос прозвучал откуда-то из-за спины. Хелмс открыл глаза и повернулся на звук. Впрочем, для того, чтобы понять, кто решился нарушить его уединение, видеть собеседника ему было не обязательно. Лишь один человек на земле называл его сокращенным именем «Ричи» – его сослуживец Дэвид Уильямс. Хелмс не ошибся, за скамейкой стоял именно он, бывший командир подразделения Военно-морских сил США. Как всегда, подтянутый, с широкой улыбкой на выразительном лице, высокий брюнет, сводивший с ума противоположный пол в возрасте от пяти до восьмидесяти пяти лет.
– Привет, бродяга! Составишь компанию? – Хелмс похлопал ладонью по скамье, предлагая собеседнику присесть.
