Лиза.
– Лиза, возьми на себя восьмой столик, – кричит мне Леша, выходя из зала в кухню, – я не успеваю.
Сегодня вечер субботы, и в баре полно посетителей. Пусть, я работаю тут всего две недели, но загружают меня совсем не так, как новичка. Впрочем, я не жалуюсь. Это единственная возможность помочь матери. Она в последнее время ходит какой-то раздраженной. А так бывает только тогда, когда у нас закончились деньги.
– Уже иду, – отзываюсь, хватая блокнот и выходя в зал.
Конечно, не так я планировала отметить свой восемнадцатый день рождения. Но сейчас об этом лучше не думать.
– Что будете заказывать? – спрашиваю парочку за восьмым столиком.
Женщина посмотрела на меня, как на вошь, а мужчина жадно облизал взглядом мои ноги, за что получил подзатыльник от своей спутницы. Я же постаралась сделать вид, что мне безразлично его наглое внимание, и не стала реагировать на слова женщины в адрес спутника:
– Вечно пялишься на всяких блядей!
Конечно, неприятно, когда тебя сходу называют блядью, совершенно незаслуженно, между прочим. Но я уже привыкла. Здешняя публика совсем не отличается тактом и хоть какими-то приличными манерами. Впрочем, лучше так, чем лапанье моих ног под столом грязной лапищей. А такое тоже бывает, и совсем не так уж редко.
Терпеливо жду, пока эти двое вспомнят о том, что нужно сделать заказ, и записываю выбранное из меню в блокнот. А потом спешу на кухню, ощущая на себе липкий взгляд очередного мужлана. Передаю заказ и жду, когда он будет готов. Впрочем, алкоголь в маленький порционный графин я наливаю сама, четко отмеряя и стараясь не разлить.
– Лиз, – хлопает меня по плечу Леша. Он работает в этом баре второй год. И это он помог мне устроиться сюда. – Это тебе, – он протягивает мне маленькую розу белого цвета, – с днем рождения!
Губы сами расползаются в улыбке. Не ожидала, что он вспомнит. Я и сама чуть было не забыла про такой важный день. Хотя, еще утром, планировала отпроситься и уйти пораньше с работы.
– Спасибо, – хлопаю ресницами, забирая свой подарок и вдыхая аромат. – Ты помнишь?
– Трудно забыть, ты ж мне только утром про свой день рождения сказала, – подмигивает мне Леша.
Добрый парень, он всегда старается поднять мне настроение. Ну, а я, чтобы не оставаться в долгу, прикрываю его в зале, когда слишком много посетителей.
– Может, отметим это дело сегодня? – предлагает парень.
– Не могу, – говорю, – я заказала торт, и хочу отметить праздник с мамой.
Надеюсь, хоть это поднимет ей настроение. Или, может, поможет забыть, пусть ненадолго, о своих проблемах?
– Уже отпрашивалась у нашего главного? – спрашивает Леша.
– Нет еще, – отвечаю, смущенно.
Не люблю просить о чем-то. Да и, когда устраивалась на работу, обещала, что со мной проблем не будет. Не знаю, как расценят мою просьбу? Вдруг, как нежелание работать? Вдруг, еще уволят? Нет, я никак не могу потерять эту работу. Мне нужно помогать маме.
– Ты не тяни, – напутствует Леша, – а то шеф не любит, когда в последний момент сотрудники норовят сбежать. Сама знаешь, что, как минимум, до полуночи тут будет полно народу. Выходной же.
– Ага, – киваю, мысленно прощаясь с идеей отпраздновать день рождения. Надеюсь, заказанный торт прибудет вовремя, и мама сможет принять доставку.
Вечер пролетает быстро, я заканчиваю смену, не чувствуя ног от усталости. Хорошо, что Леша смог подвезти меня до дома. Хорошо бы, мама не сильно расстроилась от того, что не смогла провести с ней этот вечер.
В квартире тихо. Свет потушен, и только из кухни виден слабый огонек торшера. Я иду на этот свет, как на маяк.
Мама стоит у окна, ко мне спиной, и курит. И, судя по плотному кольцу дыма в комнате, это далеко не первая сигарета за вечер.
– Мам, я дома, – говорю. Мне хочется проветрить всю квартиру, никогда не любила запах сигаретного дыма.
– Вернулась? – спрашивает она с издевкой. – Наконец-то почтила вниманием отчий дом.
Обидно. Я же не на танцы ходила.
– Мам, я же на работе была. Я тебе рассказывала, что устроилась официанткой в баре.
– Официанткой? Чушь! – она поворачивается ко мне лицом, и я только теперь замечаю огромный синяк на правой щеке.
– Что с твоим лицом? Кто это сделал? – спрашиваю.
– Не твое дело! – она раздраженно тушит в пепельнице окурок.
Вздрагиваю от ее тона. А, заглянув в глаза, и вовсе пугаюсь. Что с ней случилось за то недолгое время, что меня не было дома? Да, она всю неделю ходит хмурой, но так и раньше бывало. Обычно в состояние угрюмости она входит, когда деньги закончились, а платить за квартиру и продукты нужно уже сейчас. Но это ничего, мы справимся. Справлялись же последние два года, когда отца не стало.
