Птица выбирается из яйца. Яйцо – это мир. Кто хочет родиться, должен разрушить мир.
Г. Гессе
1 Глава
– Утро доброе, Мир, – безучастно произнёс я тихим голосом.
Как говорят интернет-коучи, это действие заряжает позитивом и энергией на весь день. Этакое напоминание, что ты всё ещё жив и готов предстать перед вселенной во всей своей красе. Как понял, не сильно то и работают подобные самовнушения. Скорей уж, дают обратный эффект, вводя грусть внутривенно. Нет ничего хуже осознания полной беспомощности и невероятной малости человека по сравнению с бездушной, действующей по строгим законам, машиной мира. Будь то общество или окружающая нас реальность.
А ведь как мало нужно некоторым людям для счастья – проснулся, и день удался. Но я ведь не смертельно-болен, уж тем более здоров психически, я не святой, и даже не родился в семье миллиардеров. Хотя… Если поразмыслить, то жизнь вышеперечисленных людей не обязана быть наполненной счастьем, скорее напротив. Человек, что узнал о своей скорой кончине, вряд ли найдёт силы радоваться, пока с каждым днём петля на его шее будет затягиваться всё туже и туже. Душевнобольные проживают каждый день в неконтролируемых иллюзиях, зачастую в крайне тревожных и болезненных. «Святые» и вовсе взваливают на свои плечи непосильную ношу. Как можно любить и прощать людей, зная о всей той боли, что те каждодневно приносят окружающим? Ну и завершая список. Дети богачей не осознают настоящей ценности денег, да и большинства простых человеческих радостей. Планка того, что может их осчастливить крайне завышена.
А я несчастлив, потому что… Никак не могу понять в чём же провинился перед миром. Почему он хочет, чтобы я ежедневно чувствовал себя, как кот, проведший всю свою жизнь в неволе, и которого впервые выпустили на улицу? А может, я он и есть? Пробыл всю жизнь в четырёх стенах, имею двух с половиной друзей, да и те пара одноклассников и один интернет-герой. А какие бы то ни было навыки и увлечения и вовсе отсутствуют. Я просто зверёк, который должен слушаться своих родителей, вдоволь питаться, не болеть (по возможности) и следовать своим животным инстинктам: завести семью, бояться одиночества и гибели.
А зачем человечество вообще живёт, какой во всём этом смысл? Счастье, другие люди, власть, дети, любимое дело, удовлетворение потребностей, вечный поиск какой-то истины, счастливая «жизнь» после смерти – всё это пустое. Подобно мысли: «А ведь как плохо живётся людям в Африке», обесценивающей твои страдания, гибель лишает смысла твою, а если задуматься, то и чужие жизни, даже сам мир. Всё в конечном счёте погибнет, соответственно ничто не истинно. И казалось бы, это очень простая, приходящая сама собой мысль, если пару раз честно ответить на вопрос: «Почему?».
Почему мне не нравится ходить в школу? Потому что чувствуя себя несвободным. Почему ощущаю себя заточённым? Потому что хочу жить, а не думать, зазубривать сто крайне интересных математических формул. Почему не хочу бесцельно тратить время? Потому что оно ограниченно. Почему должен «спасать время», если при любом раскладе погибну? Почему беспокоюсь о неизбежном, о наступающей на пятки смерти? И тут сам по себе образуется тупик, ведь и вправду нельзя ответить на этот вопрос. Так почему же подавляющая часть рода человеческого предпочитает жизнь холодным объятьям смерти?
– Всё потом, сначала нужно собраться, – объяснял я свои дальнейшие действия теням, таившимся в углах комнаты, – При чём быстрее, а то опоздаем вместе с Мистером Нерасторопностью в первый же день.
Утро встретило следующим списком активностей: завтрак, состоящий из трёх сваренных яиц и куска зачерствевшего хлеба, чистка зубов и прочие умывания, накидывание на голое тело заранее наглаженной белой рубашки и брюк(для пиджака всё ещё слишком жарко, а потею я очень и очень обильно), проверка наличия мусора в ведре, нахождение вновь убежавших ключей, надевание начищенных ботинок. Ну и в общем-то всё.
Дойти до друга не составляло большого труда. Даже напротив, ведь он жил как раз на полпути к школе. Не помню, как мы сдружились с Кириллом, но для меня это произошло явно неожиданно. Сам он выглядит очень типично. Кирилл всегда был выше большинства одноклассников. Я и сам не низкий, но даже сейчас он превосходит меня на полголовы. Пожалуй, это его единственная отличительная черта. Хотя нет, вру. Ещё он худощав. А в остальном Кирилл имеет привычный для большинства парней вид: тёмные волосы, карие глаза и до смешного неказистые подростковые усы, которые следовало бы сбрить. Его одежда вечно мятая, а кроссовки, в которых он ходит в школу, нужно промыть под сильной струёй воды. При том, желательно, ещё полгода назад.
Неряшливость не так бросается в глаза, как настоящая его проблема – абсолютная непунктуальность. Куда бы не позвали Кирилла, он в лучшем случае приходил только через 10 минут после назначенного времени. Этот раз не стал исключением, правда по неожиданно глупой причине.
– Стою тут, как дурак, и жду тебя уже 5 минут. Чем ты вообще был занят? – произнёс я раздражённо.
– Ждал твоего звонка, – ответил Кирилл, не обращая внимание на моё недовольство.
