Народ Союза отмечал очередную годовщину ВОСР! Несмотря на то, что Ржевскому надо было заступать на ночное дежурство, он все-таки выпил за праздничным столом сначала одну рюмку, потом вторую. Потом его уговорили и на третью.
Быстро собравшись, он уже через час был на рабочем месте. Пока служебная машина везла его, стемнело. Работал он дежурным радистом. Работа была не пыльная. Связь работала в автоматическом режиме, педали крутить не надо. Отстоял двенадцать часов смену и домой. Народ шутил: отлежал смену!
Чтобы радисты не теряли квалификации, начальник заставлял их передавать азбукой Морзе друг другу тексты, которыми являлись передовицы газеты «Правда». Обленившись сверх меры, они и тут нашли выход. Вместо того, чтобы гонять эти тексты морзянкой, они передавали друг другу только дату выхода газеты в свет, а потом переписывали из нее передовицу в журнал. Начальник знал про это, но сделать ничего не мог.
Размещался объект в маленьком помещении. Стойка с обо-рудованием, видавший виды диван, обшарпанный письменный стол с закреплённым на нем телеграфным ключом. Маленькое окошко и дверь в коридор, через который было еще одно помещение побольше. Там находилась смена телевизионщиков.
Ржевский, слегка приоткрыв дверь к телевизионщикам, поздо-ровался, поздравил их с праздником и направился к себе.
Сменщик Коля, тоже радист, уже одетый ждал его, перебирая копытами. Как же, ведь дома ждут его, не садятся за стол. Смену сдал, смену принял!
В помещении было прохладно. Ржевский выключил лампочку освещения. Контрольных лампочек на стойке оборудования вполне хватало. Своего рода ночничок.
Лег на диван, накрылся драным полушубком и не заметил как уснул.
Разбудил его телефонный звонок. Не вставая с дивана, он по-тянулся к телефону и снял трубку.
– Ржевский слушает!
– Ржевский? – вопросительно спросил голос в трубке. Ржевский узнал голос начальника Узла связи. Для него это был очень большой начальник! Он рядовой радист. У него свой начальник, потом начальник цеха, потом Главный инженер. Начальника Узла связи он видел два раза в год, когда тот читал доклады на общем собрании коллектива.
Услышав его голос, Ржевский опешил. Ему захотелось как-то особенно почтительно и с пафосом доложить. Ведь такой день! Вро-де бы как: «отдыхай спокойно, страна, мы на посту не дремлем!».
Он вскочил с дивана, вытянулся в струнку, как будто тот мог видеть его, и бодрым голосом выпалил:
– Доброе утро, Юрий Петрович, радист Ржевский у аппарата. На том конце провода повисла пауза.
– Ты что, пьяный? – раздался наконец-то голос большого на-чальника.
– Никак нет! – сам не зная почему, по-военному отрапортовал Ржевский, хотя в армии не служил.
– А почему утро, а не вечер?
«Елки-палки – пронеслось в голове Ржевского, – спросонья перепутал».
– Извиняюсь, Юрий Петрович! Добрый вечер! – Нет, ты мне точно скажи, утро или вечер!
Ржевский заметался по тесной комнатушке. Рванулся к окошку. Слава богу, длина шнура телефона позволяла. На улице ни зги! Резко распахнул окно. Высунулся по пояс. Звезды и Луна были единственными источниками света. Первый раз в жизни он пожалел, что не любил астрономию в школе. Наверняка по Луне можно было определить утро сейчас или вечер. А-а-а-а-а, была не была!
– Доброе утро, Юрий Петрович! – снова выпалил он в трубку, а сам подумал: «угадал или нет»? Тут его осенило. «Черт побери, как же я забыл. Часы! Ведь над дверью висят часы» – впопыхах он даже свет не включил. Секунда, он дернулся к выключателю. Часы показывали половину восьмого. Надежда растаяла. В это время в ноябре и утром, и вечером одинаково темно. «Караул, горю», – мысленно запаниковал Ржевский. Трубка не унималась.
– Да ты там пьянствуешь? На дежурстве! В такой-то день! Да я тебя сейчас сниму с дежурства! Выгоню за пьянку на рабочем месте!
– Юрий Петрович! – взмолился Ржевский. – Ну выслушайте, пожалуйста! Трезвый я! Ну, перепутал случайно. Узнал вас, раз-волновался. Разморило немного, с кем не бывает…
– Тогда скажи, мне утро или вечер, – не унимался большой начальник.
– Утро!
– Точно утро? – Точно!!!
– Ну, сейчас я направлю туда твоего начальника. Пусть он тебе сыграет пионерскую зорьку.
Неужели не угадал?! Спасение было за стенкой, где дежурила смена телевизионщиков. Они уж точно знают, утро сейчас или вечер. Ржевский бросил трубку на стол, рывком открыл дверь, в два шага пересек коридорчик и также рывком рванул дверь в комнату телевизионщиков. Яркий свет резанул по глазам. Там работали мониторы, контрольные телевизоры. Мужики спокойно сидели по своим рабочим местам, занятые каждый своим делом.
Можно было бы по телевизионной передаче определить, утро или вечер. Если бы передавали «Утреннюю почту», то утро, а если «Спокойной ночи, малыши», то вечер, но по телевизору показывали сериал.
От неожиданно распахнувшейся двери все вздрогнули. Мало ли кто может ворваться на объект ночью. Ведь Ржевский давно уже спит, они абсолютно в этом уверены, но в проеме двери стоял именно Ржевский. Спросонья, весь лохматый и с перьями от прохудившейся подушки в волосах. Мятый, как использованная туалетная бумага. Прямо с порога он выпалил:
