* * *
Там, где много лет назад билось сердце мира, – теперь бродили волки и лисы в поисках добычи. Там, куда сходились мощенные камнем дороги из Галлии и Испании, из Паннонии и Фракии – теперь остались только звериные тропы. Там, куда привозили хлеб и медь из Карфагена, пряности и шелка из Парфии, драгоценную древесину из Ливана, золото и самоцветные камни из далеких восточных земель, – теперь царили нищета и запустение. Там, где днем и ночью говорили на ста языках, торговали и спорили, заключали миллионные сделки и приносили клятвы незнакомым богам купцы и просители, съехавшиеся со всех концов мира, – теперь царила мертвая тишина, нарушаемая только таинственным шепотом ветра в ветвях да ночным криком сов.
Там, где величественно проходили гордые римские патриции в сопровождении телохранителей-ликторов, где спешили по делам удачливые вольноотпущенники и богатые, пышно разодетые купцы из Парфии или Галлии, – теперь кралась лиса, почуявшая в кустах куропатку. Там, где пировали сенаторы и военачальники, – теперь волк обгладывал чьи-то жалкие останки. На месте римского форума зеленела роща, ласточки устроили гнезда в выбоинах облицованных мрамором стен. Кое-где среди зарослей терновника валялись прекрасные мраморные статуи, но и они, если приглядеться, были безнадежно обезображены – у одной не хватало руки, у другой был отбит нос.
Великий город, Вечный город Рим пережил свой блистательный расцвет, пережил свой упадок и умер под ударами варваров. Готы Алариха, вандалы Гейзериха, лангобарды Вальтария страшными волнами набегали на Вечный город, разрушали его храмы и угоняли в рабство гордых римских граждан. Десятки полудиких племен – герулы и везеготы, бургунды и аланы – возникали, как призраки, нападали на Вечный город, чтобы урвать свой кусок от его неисчислимых сокровищ и снова исчезнуть в бескрайних лесах севера или бесплодных пустынях востока, унося с собой золотые светильники из храма Юпитера Капитолийского или драгоценную утварь из ограбленного императорского дворца…
И наконец, от Рима не осталось ничего. Или почти ничего.
Последние жалкие остатки некогда гордых римлян ютились в землянках и лачугах, кое-как притулившихся рядом с разрушенным форумом или под стеной Колизея. Теперь нельзя было отличить патриция от плебея, потомка сенаторов от уличного попрошайки. Все они с трудом находили себе пропитание и прятались при первых звуках приближающихся варварских отрядов.
Вот и сейчас все они попрятались, и древний форум казался вымершим – по его разбитым плитам ехали верхом четыре рослых бородатых воина, четыре германца. Может быть, лангобарды, может быть, бургунды, кто их разберет…
– Зря мы сюда притащились, – говорил рыжебородый варвар с обезображенным шрамом грубым лицом, в помятом медном панцире. – Не нравится мне это место. Того и гляди, нарвешься на засаду. Зря мы сюда притащились…
Самый рослый из варваров, могучий воин в железном шлеме, украшенном бычьими рогами, повернулся к спутнику и произнес хриплым голосом:
– Я не узнаю тебя, Одорих! Ты никогда не робел, даже в тот день, когда мы вдвоем наткнулись на целую шайку аваров!
– Одно дело – авары, их я встречал не раз и убивал десятками. А здесь какое-то дурное место, мне кажется, оно населено злыми духами, а супротив злых духов не помогут ни меч, ни боевой топор! И вообще, что нас сюда привело? Что мы ищем среди этих развалин?
– Золото, Одорих! Мы ищем золото! Мой свояк Ругидий привез отсюда целый пуд всяких золотых побрякушек!
– Откуда здесь золото? – не унимался рыжебородый. – Здесь одни руины, в которых живут совы да еноты…
– Когда-то здесь был самый богатый и славный город в мире, – возражал ему предводитель. – Здешние жители ели на серебре и золоте, расчесывали волосы золотыми гребешками и пили сладкое вино из золотых кубков. Не может такого быть, чтобы от этого богатства ничего не осталось!
– Очень даже может! – гнул свое Одорих. – По этим местам уже прошли все племена, все войска и шайки, какие только есть на свете! Отсюда уже унесли все, что можно! На что ты рассчитываешь, Рагнар, после всех этих людей?
– На что я рассчитываю? На свое везение! Ты же знаешь, Одорих, как любят меня боги! Я не верю, что здешние жители ничего не припрятали на черный день…
– Местные жители? Да где они, эти жители?! Я не вижу здесь никого, кроме диких зверей, да и те убегают при нашем появлении! Никого, кроме лис да барсуков!
– Не видишь? – переспросил его Рагнар. – А ты протри глаза да посмотри хорошенько! Вон, за тем кустом – смотри, там притаился какой-то старик!
Рагнар спрыгнул с лошади, бросился вперед и схватил за плечо худого смуглого старика, который безуспешно пытался ускользнуть в узкий темный лаз вроде устья пещеры.
– Вот, глянь-ка, Одорих, какого барсука я поймал!
– Не знаю, какой прок тебе в этом оборванце! – проворчал Одорих, слезая с коня. – Неужели ты думаешь, что у него есть золото? Ты у него ничего не найдешь, кроме вшей!
– Отпустите меня, добрый господин! – заговорил, отдышавшись, старик. – Ваш друг прав: я беден, как мышь, с меня вам не будет никакой прибыли! У меня нет не то что золота, но даже пропитания! Отпустите меня во имя Христа…
