– Вероника! – услышала я до боли знакомый глубокий баритон.
Сколько же я его не слышала вот так близко? Полгода или больше? Что-то всколыхнулось внутри, волна странного напряжения прошлась по моему телу. Я медленно, словно во сне, повернулась на звук собственного имени и увидела его, Марка Власова, своего бывшего мужа. Сердце пропустило удар, а глаза не могли оторваться от прекрасного лица, которое я когда-то любила.
Марк почти не изменился: всё такой же высокий, стройный, обворожительный. Всё те же ослепляющие глаза цвета изумруда, всё та же небрежная стрижка, отливающая бронзой, прямой нос на бледном аристократичном лице, четко очерченные алые губы, легкая щетина. Дорогой костюм сидел идеально по фигуре.
– Марк, – на автомате промямлила я, стараясь отвести взгляд от красивого лица и выглядеть невозмутимо, – что ты тут делаешь?
– Присматриваю себе картину, – как ни в чём не бывало ответил он.
Что-то было в его взгляде. Удивление, растерянность и, мне показалось, восхищение. Он бесцеремонно рассматривал меня с головы до ног, улыбаясь своей фирменной кривоватой улыбкой, от которой в своё время я сходила с ума и теряла голову.
– Ты выглядишь сногсшибательно! – проговорил Марк, продолжая вглядываться в моё лицо, заставляя меня тем самым покраснеть до ушей и почувствовать себя вновь глупой семнадцатилетней девчонкой, которая впервые увидела Власова за партой старших классов школы жалкого, но прекрасного по-своему городишки Ленинградской области с красивым названием Сосновый Бор и без памяти влюбилась в него.
– Спасибо, – ответила я. Казалось, его забавляет моё смущение. – Ты тоже неплохо сохранился.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – вежливо поинтересовался Марк.
Я уже открыла было рот, чтобы произнести слова отказа, но сзади меня по-хозяйски уже обнимали горячие руки Сергея Волкова. Я обернулась, даря своему возлюбленному теплую улыбку, а он нежно притянул меня спиной к своей груди.
– Нам пора, – проговорил Серёжа и прикоснулся губами к моим волосам, уложенным в высокую причёску.
– Да, – ответила я.
– Марк, – с презрением выплюнул Серёжа, обращаясь к моему бывшему мужу, глядя ему прямо в глаза. В его взгляде читалась открытая ненависть.
– Сергей, – не менее презрительно парировал Власов.
– Прощай, – тихо пролепетала я в сторону Марка, позволяя Серёже увести меня подальше от него. Напоследок я взглянула в когда-то родное лицо Власова и прочитала на нём нескрываемую грусть. Теперь меня это ни капли не волновало, у каждого из нас была своя отдельная друг от друга жизнь.
– Малышка, что ты хочешь на ужин? – спросила я Катюшу, разбирая пакеты из супермаркета на кухне.
– Макароны с сыром, – ответила дочка, проглатывая звук «р», который давался ей с трудом.
Можно было бы и не спрашивать, макароны с сыром были её любимым блюдом, она готова была его употреблять на завтрак, обед и ужин. Уж не знаю, откуда у неё такое вкусовое пристрастие.
– Зайка, ты сегодня на обед уже ела макароны, к тому же папа просил приготовить ему запеченное мясо, – предприняла я попытку отговорить дочь. Всё-таки рацион трехлетнего ребёнка должен включать ещё что-то помимо макарон.
– Папа будет кушать с нами сегодня? – Катя подняла на меня взгляд, полный надежды.
– Да, он обещал освободиться вовремя и приехать домой к ужину.
– Тогда я буду то же, что и папа! – радостно воскликнула дочь, хлопая в ладоши от восторга.
– Хорошо! – я удовлетворённо кивнула, радуясь, что уловка сработала. – В таком случае мне понадобится твоя помощь. Помоешь овощи для салата?
– Да! – ответила моя девочка, пододвигая стул к раковине.
Не успела я достать овощи и зелень из пакета и подать их Кате, как она уже вскарабкалась на стул и пустила воду, предварительно засучив рукава и приготовившись к работе.
Пока Катя была занята своим важным делом, я быстро замариновала мясо и принялась чистить картофель. Сама не знаю отчего, но я немного волновалась, предвкушая обычный семейный ужин. Мы так давно не ужинали все вместе. Последнее время Марк допоздна задерживался на работе, не успевая даже вернуться ко времени укладывания Катюшки на ночь. Я читала дочке сказку, затем ложилась в холодную, слишком большую для одного человека постель и ждала его возвращения. Почти всегда я засыпала ещё до того, как Марк появлялся на пороге нашей спальни. В такие минуты мне было до боли тоскливо, но я сама себя успокаивала тем, что это пройдёт, как только его компания завершит новый проект.
Но сегодня Марк позвонил в полдень и пообещал бросить все дела и поужинать с нами. Я порхала вокруг стола словно бабочка, расставляя приборы и напевая себе под нос какую-то веселую песню, услышанную по радио. Катя радовалась не меньше меня, помогая раскладывать салфетки.
Мясо уже дымилось на тарелках, картофель источал аппетитный аромат и овощной салат ждал своего часа, а Марка всё не было. Катя никак не соглашалась начинать трапезу без папы, и только спустя час, когда голод взял своё, мы принялись за еду в одиночестве, хотя кусок не лез мне в горло. Я ощущала разочарование, тоску и злость одновременно. Мне было обидно не столько за себя, за свои разрушенные надежды, старания, сколько за дочь. Видеть в глазах своего маленького ребёнка слёзы из-за невыполненного близким ей человеком обещания причиняло мне боль. Я пыталась понять, что же могло заставить Марка нарушить обещание? Снова неотложные дела, важное совещание? Всё это казалось мне таким никчёмным по сравнению с чувствами, которые сейчас испытывала моя дочь. Она так верила, что он придёт пораньше, так надеялась и радовалась, что мне невыносимо было видеть теперь её грустное личико.
