…И вот он уже далеко. Несется сквозь бесконечную звенящую даль. Наверное, это и был сам рай. Адрий видел тот неземной горизонт сверкающий разными цветами. Он видел те горизонты, что будоражили сознание парня. Что-то приторное и прекрасное возникало перед ним там за полем. Еще молодой человек восхищался поразительным небом. Оно колыхалось, и в нем было что-то странное и неуловимое, чего не было никогда раньше на земле. Хотелось задрать голову наверх и любоваться бесконечно! Сладостное чувство счастья захлестнуло его душу в тот момент. Вот он недавно был в темной палате. Он умирал там и мучился от болей. Сознание погружалось в неистовое отчаяние и жуткое осознание перед приходом собственной смерти. Он не ошибался! Это был приход смерти. Холодная и страшная она давила на него. Тело еще хотело жить, но не при таких обстоятельствах. Однако все оказалось гораздо лучше, чем он мог себе представить. Облегчение пришло к нему незамедлительно, как только он увидел свою скорчившуюся фигуру со стороны на белой постели. Какой-то светловолосый парень с бледным лицом лежал на койке, чуть повернув лицо к синеватому ночному окну. Страдания и счастье одновременно отражено было на его лице. Рука сжата в кулак. Она сжимала кусок одеяла. Сколько он терзал это одеяло и как долго, молча и без стонов, прежде чем окончательно умереть? Неизвестно. Лишь тревожные мысли терзали его тогда…
«Неужели это я?» – пронзила тогда нелепая мысль Адрия. И он совершенно был прав. Врачи даже не успели зайти сюда. Хотя суматоха какая-то там была слышна по коридору. Медсестра кричала тонко и надрывисто. Однако он никогда не забудет, наверное, тот писк медицинской машины. Писк был сильнее шума в палате, говора людей. Ровная линия мерцала на экране, а тусклое окно едва высвечивало безучастную синеву. Там снаружи была ночь. И этот земной мир скомкался в какой-то момент. Поломалась структура реального мира, что не стало больше палаты, кого-то снующих в белых халатах. Вспышка света бледная, затем сильнее. За тоннелем с пяточком света, он уходил уже куда-то вдаль, словно, понимался из темного колодца к свету. Наверх рвался к свету и счастью! Душа заликовала в этот миг. Смерть перестала пугать его. Свободной белокрылой бабочкой он уже ринулся туда, где был просвет манящего сияния. Последнее, что пришло ему на ум тогда, так это его военная база. Он словно видел опять смутные контуры вертолета на фоне синего неба. Вертушка не летала уже к сожалению. Стара была годами. Там же по левую сторону был памятник. Заборчик с триколором России окружал казарму, в которой не было ничего кроме кроватей и маленьких тумбочек. Побеленное по минимуму помещение. Адрий смутно помнил какую-то драку парней возле стрельбищ. Но все это осталось там в прошлом. Сознание качнулось, что парень опять заметил собственное тело, что казалось каким-то бледным и измученным сейчас. Голова коротко стрижена. Глаза закрыты, а на лице легкая чуть страдальческая улыбка. Голова по правую сторону забинтована. Бинты промокли от бардовой крови, которая испачкала даже подушку. Как же много боли принесла ему та ночь!
«Разряд!» – Кричал кто-то там, но это казалось, во сне. Наверное, Адрий просто спал на тот момент, потому что это было из области нечто запредельного и фантастического.
Еще он видел опять в последних воспоминаниях своих широкие лица военных в форме, которые потом разнимали их новичков. Они как щенков ставили на место тех, кто только сюда только попал. Мысли струились еще какое-то время о том времени. Сбор и разбор автомата калаша. Они стояли и смотрели на своего инструктора. Но и эта мысль ускользнула из сознания парня, в голове остался лишь риторический вопрос: о том, как он оказался в палате? Ответа не было. Сознание проваливалось опять в тот тоннель, что нес с неимоверной скоростью его куда-то вдаль. Треск «калаша» мерещился Адрию в скользкой тьме, что он вздрагивал телом одетой почему-то в ту самую тельняшку. Казалось, что там во мраке что-то взрывалось очень сильно, отчего его вжимало в какую-то вязкую тугую плоскость. Мысли коверкались. Боль в челюсти и невероятный звон по правому уху. Голову отклоняет резко влево. «Один ли он выжил из пары людей или нет?» – еще один скучный риторический вопрос прозвучал, который не нуждался в ответе. «Сам виноват. Грубое нарушение техники безопасности. И вообще 11а или 11б грозит тебе», – Приходила мысль тембром командира. Его фуражка полевой формы скрывала брови. «Без военника лучше тебе тогда, и нам меньше проблем, и тебе. А эта рухлядь все равно на металл списать хотели» – еще сливалась откуда-то из пустоты информация на голову парню. «Это же не я! Не я!» – пытался оправдаться Адрий. «Неважно, вам двоим поручили это…» – спор закончен, и душевные муки вперемежку и тихая ненависть командира за такие слова оборвались тоже резко. Терзания завершились. Наступила тишина чуточку зловещая. Ожидание чего-то важного, обратилось в уже молчание торжественное и прекрасное.
