Слава вдруг садится и, расстегнув пуговицы на рукавах рубашки и первые две на груди, стягивает ее через голову и отбрасывает в сторону. Я испуганно сажусь, глядя на него.
— Что ты делаешь? – спрашиваю, облизывая пересохшие губы. Взгляд сам собой сползает на его торс, и я несколько раз подряд заставляю себя вернуться к глазам парня.
— Хочешь потрогать? – отвечает он вопросом, а глаза блестят так, что видно даже в тусклом свете лампы.
— Ты… Ты что, с ума сошел? Ты пьян?
Глупый вопрос, учитывая, что мы только что нормально разговаривали.
— Дай руку, – он протягивает мне свою ладонь, я испуганно моргаю, и он сам берет ее.
Тянет, заставляя коснуться пальцами его плеча, и ведет ниже: грудь, солнечное сплетение, живот… Я должна отдернуть руку, но меня словно парализовало от этих ощущений, от того, как я касаюсь его кожи, его тела. Стучит в висках, сердце заходится в груди, а рука откровенно дрожит.
— Нравится? – голос Славы стал хриплым, парень смотрит на меня, не отрываясь. Он садится ближе, и я испуганно выдыхаю:
— Слава…
— Я даже не трогаю тебя, – он наклоняется к моему уху, и я прикрываю глаза, чувствуя, как внизу живота тяжелеет. – Просто спросил, нравится ли тебе? – он говорит мне эти слова в шею, и по ней бегут мурашки.
— Это безумие, – шепчу я, не открывая глаз, тяжело дышу, цепляясь пальцами за покрывало. – То, что мы делаем сейчас.
— Но тебе нравится?
— Да, – выдыхаю я и испуганно распахиваю глаза. Смотрю на Славу, который сидит на расстоянии не больше десяти сантиметров. – Нет, – добавляю тут же, он только усмехается.
— Нравится, – снова шепчет мне на ухо, а в следующее мгновение его рука зарывается в мои волосы, я судорожно тяну носом воздух. Слава меняет положение, нависает надо мной, толкая плечом мое. Я оказываюсь на спине, а он сверху, снова не касаясь. Только наши тела очень близко друг к другу.
Я хочу сказать, чтобы он остановился, чтобы ушел. Напомнить, что я запрещала ему касаться меня, и не могу. Тело скручено ожиданием, оно напряжено и требует продолжения. Низ живота тянет, и от этого сладко и одновременно плохо, потому что недостаточно, потому что хочется больше. В голове дурман, словно разогнавшаяся кровь усилила действие алкоголя.
— Мы не должны, – шепчу я, – я не хочу… Я не могу так.
— Ничего не будет, – шепчет Слава. – Я обещаю, что… Секса не будет. Я буду касаться тебя только руками.
— Ты что?.. – и тут же чувствую, как его ладонь ложится мне на живот, забравшись под футболку. Меня встряхивает, я не могу этого контролировать, живот дергается, импульсы рассыпаются по всему телу. Я цепляюсь за Славины плечи, отчаянно мотая головой.
— Расслабься, – шепчет он. – Все будет хорошо.
И его рука опускается ниже, к кружевам трусиков.
Регина
— Рэгги!
Я веду взглядом по пестрой толпе в направлении голоса. Ленка машет рукой, пробираясь ко мне. Хихикаю, наблюдая, как она орудует локтями под недовольные возгласы окружающих. Московский вокзал напоминает муравейник: так много людей и все куда-то спешат.
Скорость потока намного больше моей, я чувствую себя неуютно, потому отхожу в сторону, дожидаясь подругу. Через полминуты принимаю ее в объятья, для чего приходится наклониться: в Ленке дай бог метр шестьдесят, а каблуки она носит только по исключительным поводам. Я выше ее сантиметров на пятнадцать, и рядом мы смотримся забавно.
— Ты чемодан так не оставляй, – разжав объятья, Ленка хватает его за ручку. – Это Москва, детка, глазом моргнуть не успеешь, останешься без шмоток. Погнали, закажем такси через приложение, а то вокзальные дерут такие бабки, что в салоне должен быть как минимум золотой унитаз. На, вбей адрес.
Я смеюсь, поправляя ручку спортивной сумки, перекинутой через плечо, и беру телефон. Ленка с энтузиазмом тянет меня вперед, я улыбаюсь в ответ, хотя в глубине души нервничаю. Слишком многое в жизни меняется. Один переезд из провинциального города в Москву уже чего стоит. А еще новый институт, новые люди и… новая семья. Точнее, новая семья мамы.
Когда в начале весны она заявила о своем желании съехаться с мужчиной, я была рада. Ей всего тридцать девять, она хороша собой и заслуживает счастья. Но вот что придется перебраться в Москву – это стало полной неожиданностью. Конечно, мама права, тут для нас обеих больше возможностей, но все равно менять жизнь так кардинально – страшно до ужаса.
— Прошу, – Ленка торжественно открывает передо мной дверцу такси, пока водитель грузит в багажник чемодан и сумку. Залезаю на заднее сиденье, подруга юркает следом.
— Боишься? – спрашивает, когда мы трогаемся с места и долго пытаемся вырулить на основную дорогу, запруженную машинами.
Я была в Москве всего один раз, но мы тогда ходили с мамой по туристическим местам, и ощущения были совсем другими. Сейчас смотрю на этот город как на место, где мне придется жить. И масштабы впечатляют. Четыре полосы движения – это вообще нормально?
— Немного боюсь, – отвечаю подруге, отрываясь от окна. – Все-таки очень странно жить с совершенно незнакомыми людьми. Хорошо, что мама уже там, будет меньше неловкости.
Мама переехала еще в конце мая. Мне нужно было сдать экзамены в институте, потом пройти практику, и только после этого подавать документы на перевод, чтобы оказаться в новом ВУЗе без хвостов.
