1. Глава 1. Собрание
С того момента, как власть на планете Вела захватил нелианец по имени Эйнар Норри, прошло немало времени. Продолжался период относительного затишья, который, впрочем, нельзя было назвать спокойным. Морозный сезон, несущий восстановительный отдых изрядно пострадавшей от пожаров, кислотных дождей и голодных велян растительности, понемногу вступал в свои права.
В городе Номинобин, столице Велы, ночами властвовали холодные ветра. Да и днем тонкая наледь покрывала темную рыхлую почву и скрученные, съежившиеся от холода, травы и цветы, оттаивала она редко. Обледеневшая газонная трава из ярко-зеленой стала серо-голубой, но ее нежные травинки не отмирали. Каждое утро, прорывая тонкую корочку льда, они поднимались навстречу тусклому небу.
Снег не выпадал. Его словно удерживал в плену грязно-серый туман, обволакивающий небо сплошной пеленой, сквозь которую иногда просвечивали матовые круги “солнца” Идпинотена или “луны” Мокрокуса. Снег стал таким же заложником обстоятельств, как вершители новой истории велянского государства: Лариса, гостья с далекой Земли, ставшая пленницей в горном дворце правителя; отважный добрый рыцарь Кэм и повстанческая армия, скрывавшиеся в бункере на осадном положении; жестокий завоеватель Эйнар, не способный освободиться из-под гнета нарастающих проблем и нереализованных амбиций; командир боевых роботов Ю Сто, отправленный с ведущими подразделениями железного войска в Афпотед для охраны строящегося инкубатора.
Простые велянские обыватели тоже не чувствовали себя свободными, они влачили полуголодное существование в атмосфере панического страха. И в тех регионах, где обстрелы с воздуха давно прекратились, и в тех, где всегда было относительно спокойно, веляне ждали новых атак военной техники. Тревожно замирали их сердца, когда жители перешептывались, собравшись на совет в ненадежных укрытиях, говорили о скором пришествии новой беды – всеобщего голода, предвестником которого стали первые сильные заморозки.
***
Обилер
В помещении бывшего продовольственного склада царил полумрак.
Обилер Таркеша медленно прохаживался по длинной и узкой упаковке из-под центрального стержня двигателя космического корабля, поставленной у стены в качестве своеобразного постамента. Каждый шаг лидера повстанцев отзывался звонким грохотом, словно движение гигантского робота с непрорезиненными конечностями. Его лицо, освещенное бликами небольшого светильника, заправленного бекимусовым маслом, казалось угловатым и иссохшим из-за впалых щек. Нос будто вытянулся, стал тоньше. Поредевшие от частого нервного чесания и выщипывания усы топорщились, как щетина дапатитии. Лишь густые курчавые волосы, сильно отросшие и собранные под резинку на затылке, несколько скрашивали увядший облик законного правителя Велы в изгнании.
Время от времени серьезный и задумчивый Обилер блаженно улыбался. В ответ на его старания вытряхнуть из себя недопустимую веселость, улыбка растягивалась еще шире. Сколько бы ни обвинял он себя в беспечности, ему так и не удалось подавить бурную радость от предстоящей встречи с бывшими коллегами. В свое время представители различных политических течений единогласно избрали Обилера главой парламента и оказали ему незаменимую поддержку в деле продвижения инициированных им реформ. Теперь, когда после долгих поисков их удалось найти и доставить в бункер, Обилер назвал предстоящее собрание не иначе как судьбоносным. Оно могло помочь войску Сопротивления преодолеть тупиковую ситуацию, а также развеять его личные сомнения насчет пользы эксперимента по внедрению гостьи с Земли в штаб врага.
Наконец бывшие заседатели парламента вернулись с торжественного приема, организованного его дочерью Виалой и полунелианкой Нивией. С трудом ориентируясь во мраке, дамы и господа начали степенно проходить в помещение склада и рассаживаться на пустые контейнеры для продуктов, поставленные рядками как скамьи. Когда все приглашенные заняли свои места, Обилер не нашел среди них Кэма. Отсутствие сына не удивило его. Кэм сомневался, что возвращение в столицу известных политиков, позорно сбежавших из города после захвата власти нелианцем, изменит к лучшему текущее положение дел.
Обилер крепко стиснул кулаки, помогая себе сосредоточиться, и провозгласил:
– Уважаемые заседатели парламента! Друзья и соратники! Мне трудно говорить о радости, которую я испытывал всякий раз, когда узнавал, что еще одному из нас посчастливилось выжить в этой ужасной войне.
– Ты бы лучше потрудился объяснить, с какой целью твои бойцы вытащили нас из надежных убежищ и привезли в гнилую дыру, – перебил Нюмфик, один из наиболее уважаемых политиков.
На его резко постаревшем, небритом и пересеченном глубокими морщинами лице скорчилась гневно-брезгливая гримаса. Он поднялся с контейнера, хрипло сопя и опираясь руками на колени, и продолжил возмущаться, выбравшись в круг света:
– Обилер, признай, ты со своим новым окружением загнан в ловушку! Прекрасно понимаешь, что обречен на гибель, и хочешь, чтобы мы разделили твою участь. Намерен лишить нас последнего шанса на выживание. Задумал отнять жизнь у тех, кто преданно внимал каждому твоему слову, кто одобрял твои бредовые идеи и способствовал их воплощению в жизнь? Нет! Нет! Нет! То, что нас похитили, это уже преступление. Но я не верю, что ты осмелишься удерживать нас здесь силой как злейших врагов. Или ты способен на худшее? Ответь, господин правитель! Парламент ждет услышать правду вместо лжи, которой во время торжественного завтрака услаждали наш слух твои воины.
