Введение
Непобедимый полководец
«Победитель Европы» – не слишком ли сильно сказано о человеке, который большую часть побед одержал над турками, и то благодаря необычайной силе духа и особой, русской доблести своих солдат? Разве суворовская армия «чудо-богатырей» не была исключительно национальным явлением? И разве Суворов Европу победил? Мог ли он вообще победить армии Запада, среди которых в то время ярко выделилась армия революционной Франции?
Нет, дорогой читатель, заглавие этой книге дано справедливо. «Победитель Европы» сказано о Суворове вовсе не слишком сильно, во всех смыслах. Нам нет резона прикрываться фактом, что все его войны велись на территории Европейского континента. Европа уже в XVIII в. была чётко очерченной культурно-экономической и военной общностью, в которой лидирующее положение принадлежало Западу. Ни Османская империя, ни Крым, ни Кавказ, ни Дунайские княжества в эту общность не входили. В войнах против турок-осман и их союзников Суворов вёл в бой европейские войска, превосходившие противника силой Запада, обрушившейся на Восток.
Непобедимый полководец сам был европейцем по культуре. Военная наука, которую он создал, сознательно формировалась им на основе европейских достижений в области вооружений, организации и тактики войск. Именно в сражениях против пруссаков и поляков родилась его новаторская тактика и революционная стратегия, рассчитанная на скорейшее завершение войны путём лишения неприятеля средств продолжать боевые действия. И именно в войне против революционной Франции достижения Суворова были сурово проверены – путём разгрома её лучших армий и полководцев.
Поражения избежал только Наполеон. «Бог в наказание за мои грехи, – сетовал в Итальянском походе Суворов, – послал Бонапарта в Египет, чтобы не дать мне славы победить его». Наполеон, как известно, бросил свою армию в Египте и устремился в Париж, получив письмо Талейрана: «Суворов каждый день торжествует новую победу; покоритель Измаила и Варшавы, впереди которого идет фантастическая слава, ведет себя, как проказник, говорит, как мудрец, дерётся, как лев, и поклялся положить оружие только в Париже… Франция гибнет, не теряйте времени». Нет сомнений, что и генерал Бонапарт, попытавшись остановить тщательно продуманный Суворовым марш из Северной Италии на Париж, был бы разгромлен, подобно генералам Макдональду, Жуберу и Моро.
Даже военный гений Наполеона был не в силах изменить ситуацию, созданную бездарной политикой прогнившей Директории, заправлявшей делами Франции. К этому моменту в Лондоне, Вене и самом Париже прекрасно понимали, что у суворовских войск нет противника, способного не то что остановить, но даже задержать их наступление на столицу Франции. Понимал это и Наполеон, который, едва опасность для Парижа миновала, сверг Директорию и принялся создавать для Франции новую, Великую армию. Суворова остановило и отправило в Альпы прямое и неприкрытое предательство союзников России: Англии и Австрийской империи.
Полководец был поставлен в самое невыгодное положение. Он был окружён в горах многократно превосходящими силами неприятеля, линии его снабжения были перерезаны, войска не имели боеприпасов, продовольствия и даже сапог. Ему противостоял, во главе опытных и победоносных войск, едва ли не лучший революционный генерал Массена, под началом которого были прекрасные генералы Мортье, Сульт, Лекурб и Молитор (будущие маршалы и пэры Франции).
«Теперь идти нам вперед… невозможно, – говорил сам Суворов, по рассказу его лучшего ученика Багратиона. – У Массена свыше шестидесяти тысяч, а у нас нет и полных двадцати. Идти назад – стыд!.. Русские и я никогда не отступали! Мы окружены горами. У нас осталось мало сухарей на пищу, а менее того боевых артиллерийских снарядов и патронов. Перед нами враг сильный, возгордившийся победою… Победою, устроенной коварной изменой!.. Нет, это уже не измена, а явное предательство, чистое, без глупостей, разумное, рассчитанное предательство русских, столько крови своей проливших за спасение Австрии. Помощи теперь нам ждать не от кого. Одна надежда на Бога, другая – на величайшую храбрость и высочайшее самоотвержение войск, вами предводимых… Мы на краю пропасти… Но мы русские! Спасите, спасите честь и достояние России и ее самодержца!»
У Суворова оставался один резерв – нравственное превосходство его солдат, которое он с войны против Фридриха Великого тщательно воспитывал. Это была вовсе не отчаянная храбрость и презрение к смерти. «Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, – убеждал Суворов, – только тщетны они, если не будут истекать от искусства». Суть военного искусства состояла в том, что Суворов первым и наиболее громко признал, что солдат – человек, сознательно, благодаря воспитанию, побеждающий вначале противника в себе, а затем и врага на поле боя.
Этой истины не только многие современники Суворова, но и историки долго осознать не могли. Даже его знаменитое, многократно повторённое изречение: «Каждый воин должен понимать свой маневр» – цитировалось упрощённо: «Каждый солдат должен знать свой манёвр». «Знать» и «понимать» – колоссальная разница! Армия Суворова, до последнего солдата, способна была принимать сознательные решения. На каждого своего офицера и унтер-офицера, ещё со времён первой польской кампании, полководец мог положиться как на самого себя, потому, что те могли положиться на солдат. Такого упора на личность и нравственные качества солдата ни в одной европейской армии ещё не было. «Без добродетели нет ни славы, ни чести», – твердил Суворов, имея в виду, что без добродетели нет самой победы.
