На сей раз внезапная проверка и в самом деле оказалась внезапной. Комиссия из Москвы прибыла в Северодар не катером комфлота, как обычно, и прилетела вертолетом прямо из Сафонова. Вертолет сел на гарнизонном стадионе, вырубленном сталинскими зэками в местном граните. На штрафной площадке левых ворот была нанесена огромная буква «Н», которая и служила обозначением места посадки для залетных вертолетов. Столичных адмиралов встречал командир эскадры – высокий.
– Ну вот и наш подплав!
Командир эскадры широким жестом обвел Екатерининскую гавань, забитую подводными лодками, торпедоловами, буксирами, плавбазами – плотно-плотно, как подсолнух семечками.
Адмиралы московской комиссии глянули на причальный фронт и остолбенели: над плавбазой подводных лодок «Федор Видяев» гордо реял большой баклан с черными буквами на белой груди: «СССР». Баклан был привязан за тонкий штерт, а надпись, судя по всему, была сделана кузбасслаком.
– Узнаю «Черную эскадру»! – ехидно заметил моложавый контр-адмирал в новенькой каракулевой шапке с лакированным козырьком. – Над седой равниной моря гордо реет буревестник! Очень наглядная агитация!
– Чья работа? – грозно рявкнул начпо на пропагандиста 4-й бригады Нетребко. Нетребко исполнял обязанности убывшего в отпуск замкомбрига. Он растерянно забегал глазами по палубам плавбазы, выискивая боцмана. Не нашел, бросился к вахтенному у трапа:
– Немедленно снять!
– Кого? – не понял матрос.
– Баклана, в лоб твою мать!
– Да пусть реет на страх врагам! – вступился за птицу адмирал. – А что это там за доски на причале разбросаны?
Все глянули в сторону указующей адмиральской руки. Пригляделись и обомлели: свежие желтые доски были не просто разбросаны, а уложены в три весьма красноречивые буквы – вполне латинские, если не считать варварской буквы «Й» в конце. Она-то и портила строгую, почти математическую латынь…
…Всякий раз, когда на стол начальника космической разведки ВМС США ложился снимок, сделанный над одной из главных баз Северного флота СССР, его внимание привлекал трехбуквенный индекс на причале подводных лодок. Сначала он так и полагал, что это маркировка причала. Но зачем такими огромными литерами?
Когда он однажды спросил своего помощника, знавшего русский язык, что тот думает по этому поводу, бравый кэптен расхохотался и коротко пояснил, что это не индекс и не маркировка, хотя и очень напоминает алгебраическую форму трехчленного произведения «икс-игрек» и некой славянской буквы, означающего в итоге – тут он покосился на девушку-лейтенанта за экраном компьютера и вполголоса произнес это слово, отчего затрясся и начальник космической разведки.
– Сэр, это русские передают нам свой фаллический привет через космос.
И он был прав, черт побери! Шелфорд попросил увеличить снимок до предела и обнаружил, что буквы «привета» выложены на причале из досок… Разумеется, он не мог знать, что этот фокус проделывали два матроса с береговой базы Полярного. Изучив в кабинете начальника судоремонтной мастерской график пролета американских разведспутников, они каждый полдень – благо все уходили на обед – выкладывали на настиле из свежих сосновых досок, завезенных для ремонта пирса, короткое словцо, на что им требовалось семь досок и один короткий обрезок.
Это был привет от 4-й эскадры подводных лодок Краснознаменного Северного флота своим американским противникам в Мировом океане.
* * *
Глава высокой московской комиссии взъярился:
– Это что же, специально для нас выложили? Физкультпривет? Ну, подводники, одичали!
– Никак нет, товарищ адмирал! – подскочил командир береговой базы полковник Кондаков. – Разрешите внести ясность?
– Вноси!
– Сейчас по графику – пролет американского спутника-разведчика. Он же снимает гавань и бербазу из космоса. Ну вот бойцы наши знают про это и выложили свой ответ Чемберлену, то есть заокеанскому президенту и всему американскому империализму.
– Н-да, развели, понимаешь, народную дипломатию… Убрать доски!
* * *
Контр-адмирал Шелфорд полжизни извел на изучение флота вероятного противника – ВМФ СССР. Он знал о нем все, что только может знать профессионал-разведчик, на которого работали космическая эскадра разведспутников и мощнейший банк компьютерной памяти, куда стекались сведения от резидентов внешней разведки и военно-морских атташе в странах Варшавского блока, донесения капитанов торговых судов и показания советских невозвращенцев, данные из центров радио- и гидроакустической разведки, прогнозы аналитиков-политологов и выкладки военных географов, наконец, предсказания астрологов, определявших с помощью звезд и небесных сил, в каких районах Мирового океана следует искать советские подводные лодки. Но Шелфорд не смог бы сказать президенту «да» или «нет», задай тот ему в критическую минуту беспощадно прямой вопрос: «Мы сможем победить русских на море?» И если бы у президента оставалось еще три минуты свободного времени, он смог бы рассказать ему эпизод времен его командирской младости.
