В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/по лицензии CC0
ПРОЛОГ
«И родила королева вскоре дочку, и была она бела, как снег, как кровь румяна, и такая черноволосая, как черное дерево, – и прозвали её потому Белоснежкой”
[м/ф «Белоснежка и семь гномов»]
В народе говорят, что встречаешь по одёжке, а провожаешь по уму. В моей жизни на мои мозги никто никогда не обращал внимания.
Позвольте представиться, Снегелина Сергеевна Васнецова – дочь олигарха Сергея Николаевича Васнецова, владельца косметической фирмы; падчерица красивейшей женщины страны, Регины Яковлевны, которая красовалась в молодости на обложках модных журналов, а после замужества, стала «лицом» фирмы мужа, а позже его правой рукой в делах бизнеса. Полгода назад, папа погиб, оставив после себя завещание, которое и стало гвоздём преткновения между Региной и мной.
Мачеха была жадна до денег, но никогда своим поведением не показывала этого, считая себя выше этого. Она была трудоголиком, стервой, женщиной с холодными карими глазами и железными амбициями. Регина вела себя, как королева, а отец, в свою очередь, всё ей позволял. Хочет Региночка в Милан за покупками? Хочет Лексус? Хочет Виллу в Мехико? Что уж говорить, Сергей Николаевич любил жену и был по натуре щедрым человеком. Правда, только для семьи… Я же росла вдали от камер телевизионщиков, жёлтой прессы, ярких таблоидов. Ни единой фотографии не мелькнуло в журналах. Лишь редкие семейные фото в архиве жёсткого диска. Училась в школе-интернате в Швейцарии по желанию мачехи, потом университет по международным отношениям. Одевалась я хорошо, дорого, но посредственно. Так, чтобы ни у кого не возникло мысли, что я дочь Сергея Васнецова. Опять же по желанию любимой мачехи. Мол нечего во мне взращивать избалованность. В социальных сетях я значилась под другим именем. Снежка Дрозд. И ни единая душа не могла связать меня с дочерью известного олигарха и его жены.
Дрозд – фамилия бабушки по папиной линии. Конечно, сначала меня обижало некоторое пренебрежение со стороны отца, мачехи, да и вообще… Жила я красиво, не бедно. Жаловаться приходилось только на отсутствие внимание родителя, который вечно был по локоть в работе. Редкие телефонные звонки, встречи… Смерть всегда наступает неожиданно. Я была в салоне красоты, когда мне позвонила рыдающая мачеха и сообщила новость.
Многих, горе объединяет, но я не видела его в мачехе, которая стояла у гроба и чисто для галочки теребила белый хлопковый дизайнерский платок. Она всем своим видом показывала, как скорбит. И все купились на спектакль, кроме меня. Как можно быть такой бесчувственной? Она же прожила с ним столько лет… Он поднял её из грязи и возвёл на пьедестал богатства и красоты. Кем бы она стала без него?
В день, когда юрист пригласил нас с Региной для зачитывания завещания, был пасмурным. Весна ещё не вступила в свои права и грозила наступлением холодов, дождей и противной слякоти.
– Я ещё раз, Линочка, приношу соболезнования, – Амир Исаакович прокашлялся, – Такой молодой и…
Да, папе должно было весной исполниться пятьдесят…
Я тогда плакала. И когда зачитывали завещание, и когда Регина шипела, возмущаясь, как змея, и когда…
– Сергей Николаевич распорядился так, что до своего двадцатипятилетия, Снегелина не может воспользоваться завещанным капиталом. Только если выйдет замуж и будет беременна, предоставив мне, необходимые заключения экспертов. А если не мне, то в мою контору.
Я молчала. Не было сил возмущаться, да и стоило ли? Всё уже за меня решили. В двадцать пять получу сорок процентов капитала, а Регина шестьдесят. Но если выйду замуж и буду беременна, то мачеха получит всего двадцать процентов, а я все восемьдесят. Включая контрольный пакет акций фирмы, недвижимость, вложения. Папа любил Регину, но всегда всё переписывал на себя или меня. Говорил, что мы с ним семья и должны держаться вместе. Только вот в итоге, получилось совсем как-то не по-семейному. И это вдову очень сильно бесило, ибо женщина считала, что и сорок процентов для меня слишком много.
К слову, до двадцатипятилетия мне оставалось чуть больше полутора лет.
Бояться мне было нечего. У меня была работа, квартира в центре города, скопленные деньги. Но всё равно чувство, что меня предали, висело над головой, как Дамоклов меч. Вроде бы и не обделили, а вроде бы поставили на второе место после мачехи. Ведь я дочь… Единственная.
Возможно, жизнь продолжала бы идти своим чередом, и я может, удовлетворилась сорока процентами, ибо выскакивать замуж не планировала. Да и бизнес меня не прельщал. Не моё это. В один из майских дней, Регина пригласила на чай. Я чувствовала, что женщина захочет прощупать почву, что будет предлагать после двадцатипятилетия продать ей свою часть акций фирмы. После зачитывания завещания прошло чуть больше месяца и, казалось бы, эмоции поутихли, голова протрезвела, да и обида забилась в угол подсознания.
Но мои предположения, касательно мачехи, не оправдались. Битый час она сидела и предавалась воспоминаниям. Клеопатра, йоркширский терьер, лежала на пушистом белом ковре и пыталась вытянуть из него ворсинки. На прозрачном столе лежала коробка дорогих Швейцарских конфет. Моих любимых.
