ГЛАВА 1. ДРЕВНЯЯ РУКОПИСЬ
Алла, безнадежно увлекшаяся смартфоном и не обращавшая внимания на работающего с гантелями мужа, неожиданно оторвалась от своего занятия:
– Вот догадайся с полураза, что я в интернете нашла!
Никита застыл с поднятыми над головой гантелями:
– Как компот из картошки сварить.
Алла, за месяц замужества уже привыкшая к нестандартным шуткам своей половинки, продолжила дележку новой информации:
– Картошке еще месяц взрослеть. А тут один наш турист в Египте копию фотки их древней рукописи, в местном главном музее хранящейся, купил. Когда он вернулся, другу показал, а тот перевести ее сумел. Что скажешь?
Никита опустил на пол гантели, бросил взгляд на слегка потемневший вид за окном, и стал сочинять ответ на вопрос:
– Развели туриста. Древний он человек!
– А ему сказали, что на фото – пергамент со стихами придворного мудреца и поэта Клеопатры.
– Клеопатра всех мужиков разводила. И переводчик своего друга развел. Откуда ему древний язык знать?
Алла не стала спорить, а снова испытующе посмотрела на мужа:
– Так прочитать тебе, что тот друг наделал, или не надо?
Никита снова встревожено посмотрел на темнеющее окно:
– Давай! Только не нравится мне всё это!
– Как может не нравиться, если ты еще слушать не начал!
– Я погоду слушать начал. Она завывать начинает. А ты читай, только быстрей! Мне же надо выйти, сено накрыть.
И Алла, понимающе, заговорила нараспев:
«В это времечко тесное,
Раскупавшись чуток,
Станут хляби небесные
Собираться в поток.
Хлябям тем занеможится
Свой покинуть чертог,
Чтоб земли нашей кожица
Чистый выпила сок.
Станут громы буянные
Просыпаться кругом,
И душа чья-то странная
К ним прижмется тайком».
Алла даже не успела перевести взгляд на Никиту, выбегающего в сени со словами, заглушаемыми порывами наружного ветра. До нее едва донеслось: «Ливень нам накликал тот тур…». Наружная дверь хлопнула и теперь уже Алла подбежала к окну, но только увидела, что днем наступил вечер.
ГЛАВА 2. МОЛНИЯ ВСЁ ВИДИТ!
Выбежавший Никита уже ощущал первые крупные капли дождя, приступившие к обработке его макушки и плеч. Когда он начал разворачивать лежащую возле большой копны сна, полиэтиленовую пленку, дождь жестко забарабанил и по спине тоже. Ветер сдувал край пленки с копны. Никита стал пробовать прижать край пленки к копне жердью, чтобы перейти к соседнему краю. Но ветер сразу показывал, что он сейчас хитрее и сильнее.
Решив, все-таки, найти слабинку у ветра, Никита зашел с другой стороны копны и увидел кого-то прижимающего другую жердь к другой пленке, на вновь открывшемся в дождевой стене, краю копны. Этот кто-то оказался соседкой, Майкой, той самой Майкой, на которую он всегда засматривался до женитьбы. Длинные волосы ее прилипли к лицу, а сарафан так прилип к телу, словно сарафана и не было. Но Никите сейчас было не до выяснения, почему сарафан вдруг стал полупрозрачным. Он схватил очередную жердь и стал прижимать продолжение прижимаемой пленки, к копне…
Когда им удалось справиться с проказами погоды, Никита, тяжело дыша, уставился на необычный вид Майки. Она, молча, опустила голову и дрожала.
– Домой беги! – не выдержал Никита.
– А спасибо? – робко улыбнулась она.
– Со «спасибами» беги! – показал он ей в темноту. – И грейся!
– У меня ноги закоченели! Отнесешь?
Никита непроизвольно отшатнулся, но сразу взял себя в руки. Он осторожно наклонился, и поднял ее, держа под спину и под коленки, сзади. Она обняла его за шею, чтоб не упасть. Так они прошагали, приклеенные друг к другу до Майкиного дома. Никита стал опускать ее на траву возле крыльца. А она вдруг лихо соскочила сама и залилась смехом. И тут же снова подскочила к нему и чмокнула в щеку. Никита собирался опешить, но не успел, потому что она подставила ему лицо:
– Теперь твой черед! Целуй и грей!
Никита привык к ее шуточкам, когда она еще была маленькой. Но недавно он поздравлял ее с 18-летием. Поэтому пришлось становиться старшим и разумным соседом. Он стал убеждать ее не терять голову:
– Ты что? Хочешь без пучка волос остаться? Сейчас моя Алка услышит и за твоим пучком придет!
– Не придет. Сейчас холодно и темно. А я сейчас пришла, потому что раньше никак повода не находила.
– Да женился же я! Нельзя нам в темноте поводы искать! Ты себе парня найдешь! Хочешь, с кем-нибудь познакомлю.
– Не хочу – с кем-нибудь. Ты мне всегда нравился. Я всегда хотела, чтоб с меня самый статный парень района глаз не сводил, а ты отвернуться норовишь!
– Понимаешь, я тоже иногда тайком глаз не сводил, ты тоже мне нравилась, но это там, далеко осталось. И Алка догадывалась. Она сказала, что если к тебе сунусь, то не она, а мне оттуда, – Никита показал на мрачное-премрачное небо, – лоб пропечатают.
– И ты веришь?
– Нет, конечно! Но всё равно, нельзя!.. Не поцеловать тебя нельзя!
