Читать онлайн полностью бесплатно Василий Арсеньев - Сотник Лонгин

Сотник Лонгин

После многолетних междоусобиц республиканский Рим становится могущественной империей: власть Кесарей простирается на всё Средиземноморье. Между тем, на восточной окраине Римской державы всё еще сохраняется крохотное Иудейское царство, где многие ждут пришествия Мессии, способного сбросить иго чужеземных завоевателей.

Книга издана в 2023 году.

Он изъявлен был за грехи наши

и мучим за беззакония наши;

наказание мира нашего было на Нем,

и ранами Его мы исцелились.

Книга Исайи 53:5


Сотник же, видев происходившее,

прославил Бога и сказал: истинно

человек этот был праведник.

Евангелие от Луки 23:47

Пролог. Кровь и любовь


44 год до н.э.

В мартовские иды 710 года от основания Рима сенат собрался в курии Помпея на Марсовом поле. Золотое кресло долго пустовало… Сенаторы с нетерпением ожидали всесильного диктатора, а кое-кто заметно нервничал, пряча что-то под складками своих тог…

– Децим, мальчик мой, – обратился престарелый Цицерон к своему соседу, – прошу, разузнай, не соизволит ли твой родственник появиться сегодня на заседании сената.


В пятом часу дня божественный Юлий, увенчанный лавром, в пурпурной тоге, расшитой золотыми пальмами, в окружении рабов и ликторов вышел из своего дома на Священной дороге. Народ приветствовал императора дружным возгласом: «Ave, Caesar!»1

«Дорогу Кесарю»! – вопили ликторы, расталкивая людей на площади. Рабы-секретари с трудом справлялись с потоком просителей, торопливо делая записи на восковых табличках. Некий учитель в греческом хитоне протиснулся сквозь толпу к Кесарю, который взглянул на него безучастным взором. Грек робко подал записку и проговорил: «Ты должен знать…» Но тотчас рабы оттолкнули его от господина своего; Кесарь сжал записку в руке, но не прочитал…


В храме Венеры-Прародительницы юная камилла, застенчиво улыбаясь, протянула Кесарю ритуальный нож, и тот легким мановением руки перерезал горло белому, посыпанному солью, ягнёнку. Жрец, окропив кровью закланного животного алтарь богини, покровительницы рода Юлиев, долго разглядывал внутренности жертвы и, наконец, отрицательно покачал головой, – дескать, ничего не изменилось.

– Ты предсказал, Спуринна, что в мартовские иды меня подстерегает опасность, – самоуверенно рассмеялся Кесарь. – Так, где же она?

– Иды марта пришли, но не прошли, – мрачно отозвался Спуринна.


У подножия портика Кесарь мельком пересекся взглядом с Марком Антонием, который стоял поодаль, разговаривая с Гаем Требонием, и отчего-то не торопился заходить в курию. На лице консула промелькнула тень тревоги… Но Кесарь не только не внял дурным предзнаменованиям, но даже не обратил внимания на странное поведение бывшего начальника конницы. Ликторы с фасциями остались вне стен курии, а он вошёл в зал заседаний. На мгновение его взор задержался на статуе Гнея Помпея. Вдруг голова Помпея как бы ожила, а губы его скривились в насмешливой улыбке. Кесарь протёр глаза, прогоняя прочь наваждение.


Сенаторы встали с мест, грянул гром лицемерных приветствий. Диктатор поднялся на возвышение и уселся в золотое кресло; раб с поклоном передал ему металлический грифель и восковую дощечку. В зале заседаний повисла напряженная тишина, внезапно прерванная звуками шагов. Кесарь поднял глаза и увидел Тиллия Цимбра, который почти вплотную подошел к нему и, пряча руку за спиной, смело потребовал:

– Кесарь, верни из изгнания моего брата.

– Это невозможно, – холодно отвечал Кесарь и движением руки указал наглецу на место. Но Цимбр оставил без внимания повелительный жест Кесаря и схватил его выше локтя.

– Это насилие!– хрипло прокричал Кесарь, побледнев.

Кресло диктатора окружили несколько сенаторов. Каска, выхватив кинжал из-под тоги, подошёл сзади и нанёс удар в плечо, но вдруг издал пронзительный вопль, – Кесарь схватил его руку и проткнул её острым грифелем, потом вскочил с места, но тотчас рухнул обратно в кресло, почувствовав режущую боль в боку. Из раны хлестала кровь. Он оглядывался вокруг, словно затравленный зверь, окруженный охотниками, у которых были горящие злобою глаза и острые обнажённые клинки…

Гай Кассий замахнулся на раненого диктатора кинжалом, но Кесарь слегка отпрянул в сторону, и острое лезвие лишь царапнуло его по щеке. Тогда выступил вперёд Марк Брут и вонзил клинок в бедро его.

– И ты, мальчик мой?! – издал отчаянный вопль Кесарь, сверкнув глазами, и слеза скатилась по лицу его. Он вдруг поднялся с кресла, накинул на голову тогу, левой рукой распустив её складки ниже колен, и двинулся вперед, но, сделав несколько неверных шагов, рухнул у подножия статуи Помпея. Заговорщики, как звери, почуявшие запах крови, набросились на него всей толпой и в ярости, раня друг друга, нанесли двадцать три удара, многие из которых пришлись уже по мертвому телу…

Кесарь испустил дух, сжимая в руке записку учителя-грека с предупреждением о заговоре… Перед смертью он увидел полное слёз лицо своей жены, Кальпурнии, и вспомнил ее слова:

– Тебя закололи в моих объятиях! Это был вещий сон…

Пропел сладкий голос Клеопатры: «Любимый, я рожу тебе наследника».

Он стоял на берегу Рубикона и медлил, долго не решаясь взойти на мостик: «Вперёд, куда зовут нас знаменья богов и несправедливость противников! Жребий брошен!»


Голова Гнея Помпея зловеще смеялась над тем, кому были возданы божественные почести, чьи изваяния стояли в храмах, кто носил титулы императора и пожизненного диктатора, кого называли Отцом отечества, в чьих руках была царская власть.

– Цицерон! – неистово возвысил голос Марк Юний Брут, потрясая окровавленным кинжалом. – Я поздравляю тебя: мы восстановили республику!



Другие книги автора Василий Арсеньев
Ваши рекомендации