Глава 1. Где-то в пустыне
В этом мире ничего не меняется. Он словно застыл в затянувшейся предсмертной агонии. Хотя мира, по сути, нет. Он-то уже умер, и только люди, отчаянно цепляющиеся за своё жалкое существование, продолжают его последний сон. Мне давно уже опостылела эта бессмысленная борьба за каждую минуту сердцебиения, но против инстинкта не попрёшь. А самосохранение – один из самых сильных, чтоб его…
Куда вот я иду? Нет, направление понятно – в город, как там его тамошние жители обозвали? Не помню, давно в карту не смотрел. Она тут особо не нужна, оттого и названия не задерживаются в памяти. Куда ни глянь, – пустыня, редкий сухой кустарник, да разломы в земле. Глазу не за что зацепиться для ориентира. Только по тусклому диску солнца направление определяешь и чешешь, пока не дойдёшь. Промахнулся? Определяй заново и иди назад. Пока не дойдёшь или не сдохнешь, окончательно заблудившись.
Хотя, как пишут в книгах, раньше здесь был густой лес, свежий воздух и даже иногда бывало холодно. При чём чаще, чем тепло. А сейчас что? Да я даже не знаю, что такое лес. Только на картинках видел, когда историю читал. Там ещё говорили, что человечество придумывало множество ужасов на своё же будущее. Инопланетяне, ядерные войны, катаклизмы всякие, астероиды и прочая хрень. Даже религии целый ассортимент кончины мира предлагали. А в результате? Увлеклись техническим прогрессом, не обратили внимания, что зелени на планете всё меньше. На космос смотрели. А природа терпела, кряхтела, а потом внезапно так жахнула, что до сих пор не можем посчитать, сколько с тех пор лет прошло. Как учёные утверждают, всё произошло очень быстро. Землетрясения перекроили планету за считанные дни, высыхали океаны, извержения вулканов заполнили атмосферу таким слоем пепла, что до сих пор солнце еле видно. А природа вымерла. При чём практически полностью. Того, что осталось, еле-еле на кислород хватало, чтоб убийцы её подышали ещё немного. Ходят слухи, что это испытание какой-то новой хрени вызвало, поэтому ещё и стрелять друг в друга ядерными боеголовками начали. Правда это или нет – уже неважно. Может и докопаются когда-нибудь до истины, да только теперь от этого легче не будет – нет больше мира. Люди заново с пещер начинали. Да и сейчас жизнью это назвать трудно…
Выжили конечно. Человек хуже плесени за жизнь цепляться умеет. По знаниям предков, что добыть удалось да уразуметь, возникли Ведущие-за-собой. Оно и понятно – после того хаоса, что творился, люди и дьяволу поверили бы, лишь бы объяснил, как жить дальше. А они подсуетились, помозговали, да и выдумали – станций для выработки и хранения драгоценного кислорода натыкали повсюду. Хотя, мне кажется, это тоже миф. Я ещё ни разу не встречал кого-либо, кто этих Ведущих в глаза видел. Скорее всего, восстановленная технология Старого мира слухами обросла, да и всё.
О! Ты смотри-ка, не промахнулся. Дымок над руинами цивилизации виден вдали. Точно город, машины в пустыне не так чадят. Это заводы.
Человек шёл, вязнув в неглубоком рыхлом песке. Шёл уверенно, даже немного упрямо. Так обычно люди идут, когда им деваться некуда, они себе какую-то блажь в голову вобьют и чешут вперёд. Стараясь не слушать внутреннего голоса, который вопит: "Зачем тебе это надо?".
Внешний вид сразу выдавал в нём человека бывалого. Потрёпанная, но практичная одежда, подобранная явно под ведение боя и выживание в условиях пустыни. Небогатый скарб в рюкзаке за плечами, в руке – длинная палка, чтоб в зыбучку не попасть, да от мелочи зубастой отбиться. Из-за плеча виден ствол винтовки, на поясе револьвер в кобуре и чуть ниже дробовик к ноге приторочен. Непримечательное обветренное лицо в большей степени скрыто короткой всклокоченной бородой, хотя былые шрамы всё равно проглядывают отчётливо.
В общем, когда чуть поодаль показалось явно недружелюбное багги совершенно разбитого вида, человек лишь остановился, насмешливо глядя на них. Разве что палку в песок вбил, а рука на дробовик легла. Те оттормозились, поразмыслили, да свернули в сторону, подняв облако песка от перегазовки. Поняли, что не по зубам им эта добыча. И неизвестно ещё кто из них добычей, а кто охотником окажется.
Город понемногу вырастал холодной тёмной громадой на фоне серой пустыни, нещадно дымя трубами заводов. Обрывок уцелевшего остатка дороги, который уже метрах в пятистах скрывал свои куски асфальта под слоем серой пыли, упирался в мощное укрепление на въезде. По кругу город был обнесён стеной из серых бетонных плит, похожих на гигантские кирпичи, высотою метров под шесть. Для человека, который здесь уже бывал, это не покажется удивительным – именно бетонным производством тут и живут. Благо и цементные заводы есть, и песчаный карьер неподалёку. Впрочем, песка теперь везде в изобилии…
Кругом было пустынно и в переносном смысле. Не пылили к городу грузовики с товаром, не было видно людей. Тяжёлый гул нарушал звенящую тишину, явно подчёркивая индустриальность местной жизни. Только размеренный шаг одинокого человека и его невнятное бормотание, когда он сам отвечал своим же мыслям, нарушали зловещее однообразие этой местности.
