1. Глава 1
Моим тигрятам сегодня ровно по полтора годика! Поверить не могу, что они уже такие большие! И умные, и самостоятельные!
Я приготовила им по небольшому тортику и вставила каждому по свечке. Хоть они и двойняшки, но каждый обладает собственной индивидуальностью и характером… а еще они оба похожи на своего биологического отца. Переняли у него яркую внешность и черты. Каждый раз, когда я смотрю на них, то вижу его… причем теперь в двойном размере.
Ну да ладно, не будем сейчас о плохом. У мальчиков праздник, а значит…
- Дуйте, котятки! – командую я, крепко держа тортики на подносе.
Миша и Гриша смешно раздувают щеки, набирая как можно больше воздуха и задувают свечки.
- Ах вы мои молодцы! – хвалю я ребят. – Давайте теперь по кусочку.
Двойняшки радостно пищат и хлопают в ладошки. Они у меня очень социализированные. В Америке, где появились на свет, они с двенадцати недель от рождения уже посещали ясли, и поэтому были рано приучены и к горшку и кушать самостоятельно, даже уже пытались сами одеваться и обуваться.
В Америке я училась по обменной программе. До самого дня родов я ходила на занятия, а родив, просидела дома три месяца на дистанционке, а потом отдала их в хороший частный садик и полноценно вышла на учебу.
С двойняшками было сложновато, но я все выдержала, справилась, и теперь получила за свои старания однокомнатную квартиру на окраине столицы, со свежим ремонтом и основной необходимой мебелью. Так же за годы обучения мне удалось скопить приличную по скромным меркам сумму на «первое время».
Детей уже успела определить в садик. Ведь мне нужно продолжать учиться. А вообще думаю, что в новом учебном году переведусь на заочку, сама же работать пойду. Благо английский теперь знаю, как второй родной, так что подыщу себе что-то подходящее…
Единственное, что меня омрачает, так это возможность вновь встретиться лицом к лицу с отцом близнецов. Вот этого бы мне не хотелось ни при каком раскладе. Два года назад он хитростью вынудил меня сделать аборт, и лишь чудо спасло моих мальчиков от катастрофы. Поэтому такой папаша моим кровиночкам не нужен!
Мои мысли прерывает звонок в дверь.
Веник. Мнется на пороге. Мой муж. То есть по документам-то он мне муж, но фактически мы с ним – чужие люди. Провернули аферу с браком в свое время чтобы поехать по обмену учиться. За это, Венин отец и отписал мне квартирку. Больше нас с ним ничего не связывает.
- Чего надо? – хмуро интересуюсь я.
- Какая-то ты не дружелюбная, Кудряшкина, - кривляется Веник.
Каким был идиотом, таким и остался.
- Я занята, Вень, у меня мало времени.
- Я… это, поживу тут с вами, хорошо?
Такой простой, как две копейки. Еще и дорожной сумкой мне в нос тыкает.
- С какой это стати?! – возмущаюсь я.
- Ну, мы же муж и жена, должны жить вместе…
- Не идиотничай! Я свою часть договора выполнила. Еще несколько лет мы будем женаты, как я обещала твоему отцу, а дальше – развод и досвидос!
- Вообще-то, это квартира моей бабушки! – напоминает мне муженек.
- К своей бабушке претензии и предъявляй! – рявкаю я, закрывая перед носом Веника дверь.
Договор – есть договор. Я свою часть выполнила. Какие ко мне претензии?
Снова звонок в дверь.
- Вик, на одну ночь… пусти, а!
***
РУСТАМ ГРОМОВ
- Жену и ребенка! – непреклонен старый пердун.
Уже одной ногой в земле, а вон все свои условия диктует.
Мой дед – полубезумный старикан в последней стадии деменции. Но ни один адвокат этого не признает. Ибо все уважают старика Громова.
Вокруг его постели сидит куча родственников. Я – единственный прямой наследник, после отца и матери. Родственники слетелись, как стервятники, авось перепадет и им что-то от миллиардов деда.
- Непутевый у тебя сын, Алексашка! – каркает дедок на папаню. – Не твой! Светка, коза дранная, небось рога тебе наставляла, когда этого балбеса в подоле принесла!
Родственники прыскают в приступе немого хихиканья, мама краснеет:
- Илья Викторович, ну что вы такое говорите, ну ей-Богу…
- Цыц! Коза дранная, - продолжает развлекаться мерзкий старикашка, - ты и передо мной своим задом крутила, когда у меня еще хоть что-то поднималось на твой зад!
Хихиканье в зале усиливается. Родственнички – тетки, дядья, братья и сестры, двоюродные, троюродные, и фиг знает сколькиюродные просто угорают над тем как старикашка размазывает нас по стенке.
- Илья Викторович, - мама красная, точно свекла, - да никогда в жизни такого не было…
- Свет, ладно тебе! – успокаивает ее папа, сжимая ее узкую аристократическую ладонь, - Отец прикалывается. Юмор у него такой.
- Эх, дебил ты, Алексашенька… - качает головой главный из Громовых, - А Рустам – еще больший дебил. Вся надежда на него была, а он? Кутит направо и налево, в компании болт свой пинает.
Ржу с остальными. Ну а что еще делать? Если над тобой смеются, смейся, чтобы обидно не было.
- Короче, мое условие таково! Герман Демьянович, ты записываешь?
- Да, Илья Викторович, - отзывается его дружбан, такой же мерзкий старикашка – адвокатишка и душеприказчик.
- Пиши, Герман Демьянович! Разделить мое имущество на три равные доли. Алексашеньке, Светке-прафурсетке, а третью долю, прости-господи, моему внуку только в том случае, если в течение девяти месяцев, начиная с сегодняшнего дня, он женится и заведет ребенка.
